«Во второй половине 20-х годов советская физика быстро продвинулась вперёд и во многих направлениях получила мировое признание. Эти успехи были вызваны не только возникновением большого числа щедро финансируемых институтов, но и широким общением советских учёных со всей мировой наукой».
Фриш уже двадцатые годы оценивает как бурный рост. Но на самом деле качественный скачок пришёлся как раз на те годы, которые сиятельные братья Голицыны воспринимали как гибель России. Если в 1929 году научно-исследовательских институтов и их филиалов было в СССР 438, то к концу 1932 года – уже 1028.
Но это был лишь разбег. В 1929 году страна имела двадцать тысяч научных работников, а через десять лет – почти сто тысяч.
Уже в 1928 году «папа советских физиков» Абрам Фёдорович Иоффе, пользовавшийся у Сталина большим авторитетом, организует Первый Всесоюзный съезд физиков. В Москву приехало и много иностранцев, среди которых блистали Дирак, Бриллюэн, Борн, Дебай…
После недели московских заседаний съезд переехал по железной дороге в Горький, а оттуда на специально зафрахтованном пароходе доехал до Сталинграда.
Заседания продолжались на пароходе и в больших университетских городах Казани и Саратове.
Из Сталинграда поездом перебрались в Орджоникидзе, а оттуда автомобилями – в Тбилиси.
В Тбилиси съезд официально закрылся, но большинство ещё поехало на море, в Батуми, и уж оттуда стали разъезжаться по домам.
И в таком воистину празднике мысли проявлялось действительно заинтересованное внимание центральной власти к нуждам и проблемам русской науки и учёных России. То есть лишь в России Сталина высшая власть – впервые с петровских времён – начала относиться к науке и учёным как к национальному достоянию.
Но вот двое «учёных», Жорес и Рой Медведевы, заявляют, что наука-де в СССР «не стала… главным двигателем технического и экономического прогресса» и что она якобы всё время лишь «возрождалась», а развитие техники шло путём копирования того, что было достигнуто в других странах.
Что ж, во-первых, чтобы что-то с толком скопировать, и самому надо много знать и уметь.
Во-вторых, если пользоваться не «испорченными телефонами» медведевых, а знать историю развития науки и техники, то можно понять, что в истории России Сталина имеется лишь один масштабный пример технического копирования, который был обусловлен не соображениями исторического цейтнота (как в Атомной проблеме), а действительно прорывными достижениями другой державы. Я имею в виду «ракетный» отрыв от остальных развитых стран Третьего рейха, где Вернер фон Браун с сотрудниками уже во время войны добился выдающегося научно-технического успеха, создав баллистическую ракету Фау-2. Но здесь от немцев катастрофически отстали все, включая Америку. Причём США не только пошли по пути копирования немецкой техники, но и вообще не смогли обойтись без таланта фон Брауна.
Россию же в космос вывел со своими сотрудниками