Редакторами «Молодой гвардии» были Авербах и Киршон. В журнале «На посту» рецензировали стихи критики Г. Перекати-Поле (Г. Кальмансон) и Гербстман. Там же могла появиться статья о Горьком с названием «Бывший Главсокол, ныне Центроуж» или такие вот строки: «Бой беспощаден, патронов не жалко и пленные – излишни».
И там же некто Свердлова писала так: «Прилавки книжных магазинов услужливо предлагают дошкольнику книжку, насквозь пропитанную чуждой пролетариату идеологией». Это – о «Цирке» и «Чудесах» Маршака и «Муркиной книжке» с «Мойдодыром» Чуковского.
«На литературном посту» (в другом «журнале марксистской критики») стояли Авербах, Волин, Либединский и барственный Раскольников. А литературные разборы писали критики Гальперина, Исбах, Левин, Мессер, Поляк, Серебрянский, Машбиц-Веров, Коган, Запровская, Кор.
А вот актив журналов «РАПП» и «Литература и искусство»: Ральцевич, Гурштейн, Кронман, Аптекарь, Усиевич, Бочачер, Зивельчинская, Мессер, Альтман, Нусинов, Шупак…
Журнал «Огонёк» начинали Михаил Кольцов-Фридлянд, ещё один Фридлянд – фотограф и фотограф Шайхет.
Уже в 1928 году Габор даёт в журнале «Прожектор» очерк из Берлина с названием «В лагере врага»… А этот «враг» вот-вот начнёт поставлять в СССР оборудование для промышленных гигантов первой пятилетки.
И пишут о Западной Европе Иоффе, Юст, Кушнер, Альский.
Возможно, кого-то утомили эти перечни… Но как же утомляла многих в те годы эта комариная возня вокруг жизни и литературы, создаваемой талантом Маяковского, Шолохова, Твардовского, Тихонова, Булгакова, Федина, Толстого, Гайдара, Ильфа и Петрова, Леонида Соболева, Багрицкого…
Среди делегатов Первого Всесоюзного Съезда советских писателей из 582 делегатов русских было 243 человека… Из них великороссов – 201, украинцев – 25, белорусов – 17. Евреев насчитывалось 113 человек.
А Московская делегация выглядела вообще хоть куда: из 175 делегатов великороссов – 91, белорусов – 1, украинцев – 1, евреев – 57.
Белорус Франциск Скорина и великоросс Иван Фёдоров явно промахнулись, занимаясь первопечатным делом на русском языке. Вернее было бы сразу осваивать идиш… Ибо к тридцатым годам двадцатого века нация Пушкина и Шевченко статистически пасовала перед литературными наследниками Шолом-Алейхема в десятки раз.
Вот кто создавал атмосферу нетерпимости и местечковости, мелкой групповой возни и группового же, фракционного попустительства «своим». Вот тот слой, который мельтешил вокруг дела, а не делал его. В конце двадцатых и начале тридцатых годов так было не только в литературе, но и в политике. Травили не только Булгакова, но и Сталина. Позднее многие из тех, кто его травил, будут славословить его так, что даже направление кое-кого на лесоповал не умеряло иудиного «восхищения» оставшихся…
Заболевающий нарком иностранных