Куда мы уйдем? Я понятия не имела. Зато была уверена, что с такими деньгами мы где угодно не пропадем. Иди куда вздумается и делай что вздумается. Сергей кивнул: он был согласен.
– А где мы будем прятать деньги? – спросил он.
Так что волей-неволей пришлось нам идти к белому дереву. Под могильным камнем матушки мы выкопали ямку, положили туда пенни и снова завалили камнем.
– Матушка, милая, сбереги это, – попросила я. И мы поспешили прочь, не дожидаясь, пока что-нибудь случится. Сергею тоже не очень-то хотелось слышать, как матушка нас отговаривает.
Вечером после обеда Сергей отправился в город. Я ему из тряпья сделала что-то вроде чепца на голову, чтобы уши не замерзли. Стоя на переднем дворе, я глядела ему вслед. Зимоярова дорога все так же поблескивала возле леса. Она светила не как лампа, а скорее как звезды на облачном небе. Смотришь на нее в упор – и не видишь. А отвернешься – и она тут как тут, блестит, а ты ее замечаешь лишь краем глаза. Сергей, как мог, старался держаться от нее подальше. К лесу он даже не совался, а все жался к обочине деревенской дороги – к той, что подальше от деревьев. Иногда ему приходилось шагать по снегу рядом с утоптанной дорогой. Вскоре Сергей скрылся в темноте.
Утром я сама отправилась в город. На снегу все еще были видны следы Сергея. Лучше бы он шел по дороге, думала я. Мне было страшно: а вдруг следы где-нибудь возьмут и оборвутся? Но они не оборвались, а привели меня прямо к дому Мирьем, где Сергей сидел за столом и уплетал пахучую гречку. У меня тут же слюнки потекли. Мы-то дома больше не завтракали: еды не хватало.
– Ночью все тихо было, – сообщил мне Сергей.
Я подхватила корзину и отправилась на двор. Среди зерна завалялась целая горбушка, еще мягкая в середине. Я сжевала ее и пошла к курам. Но куры куда-то вдруг подевались.
Я медленно приблизилась к курятнику. Вокруг него весь снег был в следах – копыта вроде оленьих, но больше и с когтями. Окошко наверху, которое я вчера закрыла, оказалось открыто, будто кто-то заглядывал внутрь. Я нагнулась и просунула руку в курятник. Куры все сбились в кучу, нахохлились, встопорщили перья. Яиц оказалось всего три, все маленькие. Я их вытащила наружу. Одно было беловато-серое, как зола в очаге.
Я зашвырнула серое яйцо подальше в лес и подумала: может, замести следы и прикинуться, что ничего не видела? А то вдруг заимодавец скажет Сергею больше не приходить, раз уж он проворонил Зимояра. Вдруг они и меня отошлют заодно? А если замести следы, они и забудутся – вчера ведь так и случилось. Были следы – и нет следов, и никто о них ни сном ни духом. И я пошла за метлой, которой обычно мела двор. Но метла стояла прислоненная к стене дома, а там оказалось видимо-невидимо следов. В этот раз не копыта, а сапоги. Зимояр побывал на заднем дворе и трижды прошелся туда и обратно вдоль стены – как раз там, где спали заимодавец с семьей.
Глава 5
Брат Ванды оказался мальчишка как мальчишка: долговязый, нескладный и неотесанный. Такой недокормленный жеребенок с костлявыми локтями и запястьями. В первый же вечер