– Я не смогу.
– Если ты не сможешь сделать этого сама – значит, ты не годишься для той работы, которую мы приготовили для тебя.
– Вы меня отпустите? – Кирстин и сама понимала, как наивен этот вопрос, но на всякий случай задала его. – Или убьёте, чтобы я никому о вас не рассказала?
– Ни то, и ни то. Тебя отправят в бордель в Дубай. Там твоя добрая воля ни к чему. Ты всё равно будешь сосать и подставлять зад. В крайнем случае – без зубов.
Кирстин подавилась комом, подступившим к горлу, но всё же приоткрыла рот и попыталась обсосать комок плоти, который висел около её губ.
Член Мастера ещё не встал – мягкий, как коровье вымя, прикоснувшись к языку, он вызвал у Кирстин новый приступ тошноты.
Кирстин попыталась подавить его и чуть отстранилась, чтобы сглотнуть рвоту. Рука Мастера тут же за волосы попыталась притянуть её к себе.
– Не ломайся, девочка. Все твои друзья всегда знали, что тебе понравится обслуживать мужиков и сосать. Даже твой отец видел это в тебе. Я просто помогаю выйти наружу тому, что и без того живёт внутри тебя.
Кирстин не расслышала последних слов. Она покачнулась, чувствуя себя Алисой, упавшей в кроличью нору.
Понимание пронзило болью грудь. Она рванулась вперёд, уже не обращая внимания на онемение в руках и ногах. Раньше, чем Мастер успел пустить в ход шокер, Кирстин толкнула его к стене и сдавила горло обеими руками изо всех сил.
– Дрянь, – выплюнула она, – какое же ты дерьмо. Я верила тебе…
Последние секунды отозвались новым приступом боли в груди, и хватка Кирстин чуть ослабла, а в следующее мгновение дверь распахнулась, послышался грохот сапог. Кирстин сдавила шею противника сильней, не в состоянии думать о том, что будет потом.
Кто-то рванул её прочь, заламывая локоть за спину. Кирстин продолжала ещё дёргаться и выкрикивать ругательства, когда одному из нападавших удалось воткнуть шприц ей в шею.
Кирстин мгновенно обмякла, растворяясь в ставшей её постоянной спутницей темноте.
– Ненавижу тебя, – успела прошептать она.
Глава 9. И снова гнев
Кирстин не знала, через сколько времени она снова пришла в себя. Мысли возвращались постепенно и были путанными. Но как только они обрели достаточную отчётливость, чтобы Кирстин вспомнила своё последнее открытие, она застонала.
Отвратительно было осознавать, что этот человек, теперь дрессировавший её, использовавший как вещь – что этот человек был тем, к кому она стремилась все последние месяцы, о ком думала целыми днями и мечтала по ночам.
Снова накрыла её острая жалость к самой себе.
Кирстин зажмурилась, чтобы не заплакать – на сей раз это ей удалось, потому что повязки не было, но в эти мгновения Кирстин было всё равно.
Она стиснула зубы, но рыдания всё равно сотрясли плечи и грудь.
Кирстин не понимала, как могла так обмануть сама себя.
Не знала, что делать теперь. Казалось, что впереди нет ничего кроме унижения и темноты