поставили несколько очень даже неплохих опер. Жаль, что их гений не распространялся на бухгалтерскую отчетность. Создавалось впечатление, что деньги снимались со счетов в любой момент, когда возникала потребность в наличных средствах, а система финансовой отчетности главным образом состояла из записок на клочках бумаги типа: «Взял тридцатку, чтобы заплатить К. Верну в понедельник. Р.». Кто такой Р.? А К. кто такой? И зачем он взял деньги? В мире сыров и молочных продуктов такие штучки никому не сходят с рук.

      Дверь отворилась. Бадья оторвался от записей.

      – А, Зальцелла, – приветствовал он. – Спасибо, что заглянул. Ты случайно не знаешь, кто такой К.?

      – Нет, господин Бадья.

      – А Р.?

      – Боюсь, что и его я не знаю. – Зальцелла пододвинул себе стул.

      – У меня на это ушло все утро, но в конце концов я все-таки подсчитал, что за пуанты мы платим более полутора тысяч долларов в год, – с этими словами Бадья помахал бумажным листком.

      Зальцелла кивнул.

      – Да, на кончиках пальцев они здорово протираются.

      – Но это же нелепо! Я до сих пор ношу башмаки отца!

      – Только пуанты – это не башмаки вашего отца. Скорее они похожи на перчатки для ног, и очень тонкие, – объяснил Зальцелла.

      – Да ну? Ничего себе перчаточки! Стоят семь долларов пара и снашиваются мгновенно! За несколько представлений! Должен же быть какой-то способ сэкономить…

      Зальцелла смерил нового работодателя долгим, холодным взором.

      – Может, нам стоит попросить балерин проводить побольше времени в воздухе? – наконец предложил он. – Ну, подкинут их в несколько раз больше, с них ведь не убудет.

      Лицо Бадьи приняло озадаченный вид.

      – А что, это сработает? – подозрительно спросил он.

      – Если балерин все время будут швырять туда-сюда, им не придется ходить. А значит, пуанты будут меньше изнашиваться, правильно? – ответил Зальцелла тоном человека, которому точно известно, что в этой комнате он самый умный из присутствующих.

      – А ведь и верно. Точно. Поговори с главной по балету, хорошо?

      – Обязательно. Уверен, она с восторгом отнесется к нашему предложению. Ну надо же, одним махом вы урезали расходы наполовину.

      Бадья просиял.

      – Что очень кстати, – продолжал Зальцелла. – Поскольку есть один вопрос, который мне хотелось бы с вами обсудить…

      – Да-да?

      – Помните, у нас раньше был орган?

      – Был? В каком это смысле был? – воскликнул Бадья. – Судя по всему, речь пойдет об очень дорогостоящих вещах. Ладно, выкладывай. Что у нас имеется?

      – У нас имеются много-много трубок и кое-какие клавиши, – отрапортовал Зальцелла. – Все остальное восстановлению не подлежит.

      – Но что случилось? Кто посмел?

      Зальцелла откинулся на спинку стула. Вообще-то, человек он был незлобивый, но сейчас Зальцелла неожиданно ощутил, что получает немалое удовольствие от происходящего.

      – А скажите, господин Бадья, – спросил он, – когда господа