– Мне трудно об этом говорить. Но они ограбили банк.
– Как ограбили? – воскликнул я, подпрыгнув на стуле.
– Позавчера двое бродяг принесли мне в лабораторию несколько сумок, набитых деньгами. Я сразу понял, что эти бродяги невменяемы. Они оставили у меня в кабинете эти сумки и, ничего не говоря, ушли.
– И что? Эти деньги сейчас находятся у тебя?
– Да, – ответил он взволнованно, – они стоят в углу, и я не знаю, что с ними делать.
– Но из-за этих денег погибли люди, – вымолвил я, – правда, эти люди – бандиты, и рано или поздно они всё равно бы поплатились жизнью за свои преступления, но всё равно…
– Но что ты травишь мне душу! – расстроено воскликнул Василий Антонович. – Я и так не нахожу себе места.
– Извини, – сказал я. – Но на меня всё это произвело такое впечатление, что я сам не знаю, что говорю. Кстати, когда я летел вместе с моим Красавчиком над городом, то видел, как эти двое бродяг грабили банк.
– Я думаю, что они даже не сознавали, что делают, – заметил учитель, – эти шары явно контролировали их сознание. А сейчас я даже не знаю, что делать с этими деньгами. Вернуть их в банк я не могу, потому что там спросят, как они ко мне попали. Что я им скажу?
– Да, – кивнул я головой, – ситуация, хуже не придумаешь. А где они сейчас, эти шары?
– Часть их закрыта в холодильники, а часть летает по лаборатории.
– А, понимаю, – заметил я, потрогав на лбу шишку, – это, значит, один из них мне только что отвесил щелчок.
– Ну, не я же, – сердито буркнул Василий Антонович.
– А почему они летают? – спросил я.
– Не хотят сидеть в холодильнике. Взбунтовались. Кое-кто из их друзей вернулся с улицы и рассказал им, какой там прекрасный мир, и они захотели увидеть его своими собственными глазами.
– У них даже есть глаза? – удивился я.
– Не знаю, – ответил он, – но они всё прекрасно видят. Поэтому я и держу окна закрытыми. Не выпускать же их всех наружу. Ещё неизвестно, что они там натворят.
И вдруг меня осенила мысль.
– Так вот оно что! – воскликнул я. – Сейчас я понимаю, откуда взялся мой Красавчик. Вероятно, он тоже выпрыгнул из твоей колбы.
– Всё может быть, – согласился со мной Василий Антонович, – но ты мне лучше скажи, что мне делать в этой ситуации. Сейчас я даже учеников не могу запустить в мою лабораторию.
– Но и выпускать их всех на улицу нельзя, – заметил я.
– Согласен, – молвил он. – Но не знаю, как долго удержат их эти стены.
– А нельзя эту ситуации повернуть в изначальную стадию? – спросил я учителя.
– Ты имеешь в виду их уничтожение? – уточнил он.
Я кивнул головой.
– Это исключено. Во-первых, такое сделать уже невозможно. Я выпустил джина из бутылки. Сейчас эта энергия сильнее меня. И, во-вторых, я бы не хотел их уничтожать, потому что, как ни как, они являются как бы моими детьми. Ведь я их