Представьте, Печерскому удалось расколоть пень за отведенные минуты, после чего случилось следующее.
“Подняв с трудом голову, я увидел, что Френцель протягивает мне пачку сигарет. Четыре с половиной минутен, – сказал он. – Раз обещаль – значит, так. Получай. – Спасибо, я не курю”.
Вам эта история ничего не напоминает? Я имею в виду то, как другой немец, комендант лагеря Мюллер, обращался к другому военнопленному – “руссу Ивану”: “Я окажу тебе великую честь, сейчас лично расстреляю тебя за эти слова”. А потом передумал и налил “полный стакан водки, кусочек хлеба взял, положил на него ломтик сала и все это подает мне и говорит: “Перед смертью выпей, русс Иван, за победу немецкого оружия”. Это из шолоховской “Судьбы человека” – рассказ о судьбе Соколова, напомню, тоже написан от первого лица.
“Поставил я стакан на стол, закуску положил и говорю: “Благодарствую за угощение, но я непьющий”. Он улыбается: “Не хочешь пить за нашу победу? В таком случае выпей за свою погибель”».
Ну, что было дальше – все помнят: Мюллер не стал расстреливать Соколова и дал ему буханку хлеба и кусок сала. Тот не стал отказываться, “харчи разделил Соколов со своими товарищами – всем поровну”.
У истории с пнем тоже есть похожее продолжение. Когда Печерский отказался от сигарет, Френцель принес ему буханку хлеба и пачку маргарина: “Русски зольдат, возьми”. Но в отличие от шолоховского героя тот отказался: “Спасибо, я сыт”.
Сходство рассказов налицо, но интереснее разница: те представления о нормах и идеалах, которые отразились в концовке этого эпизода. У шолоховского героя возобладало чувство коллективизма – для него важнее всего накормить голодных товарищей. Печерский же ничего не смог принять от немца. Мотивы отказа становятся ясны из его рассказа, записанного в 1984 году на любительскую видеокамеру: “Я знал, откуда он взял этот хлеб. Он его взял во втором лагере. И мне показалось, что капает кровь с его пальцев, потому что хлеб привезли люди, которых всех уничтожили. И мне стало страшно, когда я увидел эти капли крови. Я сказал: “Спасибо, то, что я здесь получаю, для меня вполне достаточно”».
У читателя может возникнуть вопрос: как у людей, которых везли в лагерь, оказался хлеб? Вместо ответа приведу записанный Ханной Кралль поразительный рассказ Марека Эдельмана. Это один из руководителей восстания в Варшавском гетто, откуда евреев отправляли в лагерь, устройство которого практически не отличалось от Собибора, – Треблинку.
“Было объявлено, что дают хлеб. Всем, кто выразит желание ехать на работы, по три килограмма хлеба и мармелад. Послушай, детка. Ты знаешь, чем тогда в гетто был хлеб? Если не знаешь, то никогда не поймешь, почему тысячи людей могли добровольно явиться и с хлебом поехать в Треблинку. Никто