Невеста палача. Маргарита Вячеславовна Дар

пока Гордей относился к ней хорошо, а точнее, вообще никак не относился. Он не бранился, как отец, не кричал, не тиранил, мало разговаривал, приказы не отдавал. Молчал он и о дне венчания, но Дарину устраивал подобный расклад вещей, потому как, покуда не венчаны, то и ложе супружеское делить не пристало. Но всё же Дарину что-то постоянно тревожило, иногда сердце начинало само по себе бешено колотиться, слёзы набегали на глаза, печаль наваливалась тяжёлым камнем на грудь так, что дышать становилось невозможно. В такие моменты приходилось заставлять себя глубоко вдохнуть безжизненный воздух, смахнуть солёных предательниц с влажных ресниц, и принимать за работу, стараясь пустить мысли в иное русло. Тоска отступала и в моменты, когда вспоминалось о скорой необходимости трудиться на засеве полей, где требовалась помощь, в которой девушка никогда не отказывала. Конечно, несколько последних деньков моросил мелкий весенний дождик, из-за чего посевная могла затянуться, но этот факт огорчал менее всего. Дарина отчаянно старалась верить в хорошее, приободриться, отгоняя неприятные жалящие доводы разума, не подозревая, что старания напрасны.

      Гордей вернулся, когда солнце наполовину закатилось за горизонт, роняя на вымокшую от дождя землю, последние лучи уходящего дня. Он бесшумно отворил входную дверь, прошёл в комнату, навис над дремавшей на койке Дариной. Та непроизвольно напряглась, инстинктивно ощутив присутствие мужика, и опасность, исходившую от него, но повернуться, встретиться лицом к лицу, не рискнула, неосознанный страх сковал движения.

      – Спишь? – тихо позвал палач.

      Вопрос прозвучал безобидно, глупо, но Дарина непроизвольно вздрогнула при звуке голоса будущего мужа, сжалась, по спине побежали неприятные мурашки.

      – Повернись, – шёпот превратился в низкий хрипловатый рык, – повернись, взгляни на меня.

      Девушка попыталась шевельнуться, но тело отказывалось слушаться, казалось вместо крови в жилах растекается плавленый свинец, наполняющий тяжестью, бросающий в жар, заставляющий сильнее ощутить надвигающуюся беду. Стараясь справиться с наваждением, она собрала остатки воли в кулак, отвернулась от стены, села, опустив глаза в пол.

      – Погляди на меня, Дарина, – не унимался Гордей, в голосе послышались нотки раздражения.

      Ничего не оставалось, лишь повиноваться, но, когда девушка подняла глаза, то ужаснулась. Мужик, огромной, непреодолимой скалой нависал над ней, зрачки расширены, взгляд горит безумным, адским огнём, губы искривила злобная усмешка. Несчастная невеста невольно охнула, внимание привлекли руки палача, до самых локтей испачканные свежей кровью. Представленное зрелище заставило сердце гулко удариться о грудную клетку и остановиться, отдавшись на короткое мгновение во власть объятий смерти. Но лишь биение возобновилось, ритм оказался столь быстрым, что оно едва не разломало тонкие рёбра, стремясь вырваться на волю.

      Не переставая изображать подобие улыбки, Гордей потянулся к Дарине, схватил под локоть