– Больше ничего, товарищ командир.
– Тогда в кабину.
Едва Демин успел прогреть мотор, как в наушниках раздался надтреснутый голос Заворыгина: «Удав-тринадцать, вам взлет!» Зеленый Ил с цифрой 13 на руле поворота, подпрыгивая по испеченной солнцем земле, стал рулить на взлетную полосу. Демин точно по расчетному времени появился в зоне воздушных стрельб, сменив ушедший оттуда экипаж Чичико Белашвили.
– Ну, как там у вас, стрелок? – окликнул он Пчелинцева.
– Веду наблюдение.
Самолет-буксировщик шел, набирая высоту, им наперерез. На длинном фале чернел туго набитый ветром матерчатый конус, по которому надо было стрелять. Теперь хвост их самолета был повернут к этой мишени, и только Пчелинцев ее видел. Демин наблюдать за конусом не мог. Стянутая броней спинка пилотского кресла лишала его этой возможности.
– Командир, появилась цель, – услыхал он в наушниках голос воздушного стрелка. – Пять градусов влево.
Демин изменил направление самолета и спокойно посмотрел было на линию горизонта, но настойчивый голос Пчелинцева снова заполнил наушники:
– Командир, левый крен. Пятьдесят метров выше… Еще пять градусов влево… Вниз с углом в двадцать градусов. Хватит. Вверх метров двадцать. Еще левый крен… Горизонтальный полет. Убавьте обороты мотора.
«Черт побери, действительно он меня этак ухайдакает», – мелькнуло в голове у Демина.
– Ну что, хватит вам эволюций? – окликнул он сипло стрелка, но Пчелинцев вместо ответа разразился градом новых команд. Он заставлял летчика делать то правые, то левые развороты, опускать и поднимать нос машины. Ручка Ила, когда его приходилось бросать в пике и выводить в горизонтальное положение, весила несколько килограммов, и Демин вспотел, ощущая настоящую усталость.
– Ну, вы! – крикнул он грубо. – Скоро вы там кончите свои эксперименты!
– Товарищ командир, «горку» в двадцать градусов, – попросил стрелок, – он от нас уходит.
– A-а, ну вас к дьяволу! – выругался Демин, но «горку» выполнил. Поблескивая на солнце горбатой кабиной, Ил на скорости взметнулся вверх и затрясся от грохота задней огневой установки.
«А он очередями бьет короткими, – отметил про себя Демин, – целится парень. Не в белый свет как в копеечку пуляет».
– Командир, – закричал в это время стрелок, – уголок в тридцать-сорок градусов вниз…
Демин, кряхтя от злости, выполнил еще один маневр, и опять в гул мотора вплелся грохот пулеметных очередей.
– Удав-тринадцать, – донесся с земли голос подполковника Заворыгина, – на посадку.
Демин первым выбрался из кабины. Плечи, освобожденные от парашютных ремней, облегченно выпрямились. Повернув влево голову в коричневом шлемофоне, он с чувством негаснущей неприязни глядел, как легко и свободно