– Либо бежать, либо ждать рыцарей, – объяснял ее муж. – Бежать опасно, поскольку мы не знаем, куда можно бежать. Никто ничего не знает, а мутанты могут быть везде. Салеп ведь ближе к Парфагону, чем мы. То есть нас отрезали от армии.
– Остается ждать? Здесь?
– Мы не знаем, когда это закончится. А что, если Парфагон взят и никакой армии уже не будет? Но одно могу сказать точно: нам нельзя попасть в руки мутантов, иначе придет конец всему. Вы не представляете, чтó они вытворяют!
Услышав эти слова, Томас почувствовал странное превращение внутри себя. Внезапно все, что существовало в его короткой жизни, ушло на второй план или исчезло совсем. Все стало неважным и незначительным, растаяло, как лед на весеннем солнце. Осталась только одна ценность – просто жизнь, если можно быть рядом со своими близкими. Неважно, где и как, главное – быть всем вместе. Главное – всегда чувствовать нежные мамины руки, слышать звонкий голосок сестренки и видеть добрый взгляд отца. Все остальное стало неважным, когда главные ценности вдруг оказались под угрозой – угрозой, напугавшей даже отца, которому, казалось, был абсолютно неведом страх.
Томас открыл глаза и заплакал, не в силах сдерживать нахлынувшие чувства. Приподнявшись, он обнял мать и огляделся. В тусклом свете свечи было видно, что селяне спрятались в чьем-то погребе. Повсюду виднелись горки сморщенных овощей, в основном редьки и моркови, а у стены были аккуратно расставлены глиняные кувшины с зерном и мукой. Отцовская куртка была накинута на плечи матери и немного прикрывала маленькую сестренку.
– Блатишка! – обрадовалась Ирэн.
– Как ты себя чувствуешь? – забеспокоилась мама, но ее тут же успокоил отец:
– С ним все хорошо. Перенапрягся.
– Так что же нам делать? – сокрушался старый плотник с проплешиной на голове, одетый в измазанную грязью рубаху, черные штаны и такие же, как у всех селян, коричневые кожаные башмаки. Томас не сразу узнал его голос.
Отец опустил голову и задумался. Только сейчас мальчик увидел кровавые пятна на его рубахе и глубокие ссадины на руках и лице. При тусклых отблесках свечи в его взгляде читалась растерянность, даже какая-то обреченность.
– У нас, конечно, есть оружие, – указал он охотничьим ножом на стоявшие в углу погреба арбалет и топор. – Но это нам не поможет.
– Я могу еще что-нибудь найти, – предложил плотник.
– Нет. В этом нет смысла! – неожиданно повысил голос охотник. – Мы даже всей деревней не смогли бы справиться с одним мутантом. Они наверняка не пройдут мимо нас, а потому лучше тщательно спрятаться.
– Сколько у нас времени?
– Не знаю. Полагаю, до вечера разграбят Салеп и все поселения между городом и нами.
– Может, лучше бежать? – почти проплакала ткачиха.
– Куда? Мы отрезаны от Парфагона, а до любой из Башен целый день пути.
В этом отец Томаса был абсолютно прав. Атака мутантов оказалась самой масштабной и глубокой за многие годы. Как обычно, ее целью