– Так оно и было, – ответил незнакомец, именовавший себя Иисусом.
– Может быть, у вас такая кличка среди уголовников, – осенила мысль Макарова.
– Может быть, – вдруг согласился Иисус, – я никому не закрываю дорогу к моему сердцу.
Макаров вновь сел к столу и взял ручку.
– Итак, вы не хотите говорить своего имени. Тогда скажите год и место рождения, адрес места жительства.
– Родился в Вифлееме, в Иудее, в первом году от Моего рождения. Сейчас живу в Царстве Божьем.
– Хватит дурака валять! – вскочил Макаров и забегал по комнате. – Не хотите отвечать, не надо. Посажу вас до утра в камеру предварительного заключения, а утром передам в отделение милиции. Пусть разбираются с вами. Встать!
КПЗ при вокзале находилась тут же, рядом со служебной комнатой милиции. Это была глухая каморка, переоборудованная из темного чулана, где когда-то хранили всякое станционное барахло. Кованая железная дверь запиралась снаружи на тяжелый засов и висячий замок. Вверху двери имелось маленькое решетчатое оконце, пропускавшее внутрь свет и воздух.
Макаров открыл ключом дверь и поместил туда задержанного. Затем он натянул полушубок и вышел в зал ожидания. Прибывал ночной поезд. Нужно было следить за порядком.
3. Знакомство пленников в кутузке
Макаров считался очень ответственным работником и никогда не дремал во время ночных дежурств. Поэтому его КПЗ была постоянно забита подозрительными субъектами. Камера вмещала в себя четыре человека, но при желании туда можно было поместить гораздо больше, правда, при этом им пришлось бы спать всю ночь стоя.
В эту ночь "коробочка", как называл ее Макаров, была полной. В камере стояли две солдатские двухъярусные койки, на одной, нижней, лежал пьяный. Когда открылась дверь, он, пытаясь подняться, завопил: "Станция Черемхово? Я схожу, схожу, задержите поезд!" И чуть не свалился с койки. Молодой человек с подбитым глазом, сидящий напротив, вскочил и уложил его на место.
– Спи ты, пьяная рожа, – сказал он бесцеремонно. – До Черемхово тебе еще ехать сутки в медвытрезвителе.
Пьяный тут же заснул.
– Прошу вас, проходите, – вежливо предложил он вошедшему. – За что вас сцапали?
Новенький пожал плечами и сказал:
– Должно быть, не понравился центуриону.
– Как-как? – переспросил лежащий на верхней койке. – Вот умора. Хорошо сказано.
Спустившись сверху, он сел возле парня с подбитым глазом.
– Давайте познакомимся, – и он протянул руку: – Котя.
– Иисус.
– Отличное имя. Или это кличка?
– Нет, имя.
– Все равно, отличное.
Котя положил руку на плечо соседа.
– А его зовут Петром. Он попал сюда за драку. А я – за бродяжничество. Завтра утром этот, как вы выразились, центурион сдаст нас всех в отделение… По ночам они сюда не вызывают машину. Однако, должен вам сказать, здесь ничего, ночевать можно.