фигуры и вытянутые лица квакеров Новой Англии стали выглядеть, как ходячие карикатуры, на фоне воловьих загривков и округлых по-хомячьи щёк, принадлежавших этим «реднэкам» – как называли местных деревенских мужиков. Пейзажи тоже радикально изменились – возделанные поля кукурузы исчезли; вместо зелёных всходов пшеницы явились кусты седоватой полыни и жидкие пучки степных трав, скудно прораставших из сухой песчаной почвы. Экспресс двигался по полупустыне, которая, как говорили попутчики разделяла Восток и запад Америки, и где в свое время погибли сотни караванов переселенцев. Теперь, когда через неё пролегли магистрали железных дорог, тут мало что изменилось. Станции и разъезды, попадавшиеся навстречу, имели довольно убогий вид – даже похуже чем иные уездные полустанки в России. Жалкие скопища домишек, чего-то наподобие щелястых курятников и бараков для нищих или каторжников тем не менее носили громкое название оканчивающееся на «Сити». Зато на каждом шагу виднелись вывески «салунов», «дансингов», и варьете с замысловатыми названиями. «Приют десперадос», «Золотые парни», «Свидание с ковбоем» и прочее в том же духе. Потом однажды утром Маша увидела на горизонте цепь синих хребтов с белыми пятнами ещё не стаявших снегов.

      У подножия Скалистых гор она впервые увидела индейцев: жалкие, ободранные, кое-как прикрытые ветхими цветными одеялами, как клячи попонами. От них пахло перегаром и дешёвым табаком, и они протягивали руку к пассажирам, прося милостыню. Женщины их копошились у разодранных шатров, полунагие ребятишки копались в песке – ни дать ни взять цыгане на ярмарке. (Она так и не вспомнила – живут ли цыгане в Североамериканских штатах?). Было трудно поверить что это те самые «краснокожие», еще каких-то двадцать с небольшим лет назад не боявшиеся нападать на поезда и даже громившие регулярные войска…

      Затем их поезд начал подниматься по склону, то повисая над пропастью, то прихотливо извиваясь на плато, то устремлялся в узкие ущелья. Стало холоднее, а голова кружилась – разряженный воздух высокогорья давал о себе знать.