Здесь с таким лицом неплохо!
Очнулся он в больничной палате, где кроме него находилось ещё человек пять. Александр стал украдкой разглядывать их. Это были субчики, словно сошедшие с полотен Босха.
Тут Александр вспомнил про своё собственное лицо и с удовлетворением подумал: – Здесь с моим лицом – в самый раз! Обидно, конечно, но справедливо (ему только что ввели успокоительное). Не на улицу же мне идти с моей бульдожьей харей? Да и кто поверит, что я это я? Если я и сам уже не верю.
А если Им маску показать, да дать примерить?! Ведь сразу отпустят! Маска-то дома. Александр вскочил и побежал к дежурному врачу. Схватив его за рукав, он сильно встряхнул его и что есть силы заорал:
– Маска-то у меня дома! Не верите – убедитесь! И тут же вспомнил, что её изъял полицейский. И полицейский этот был копией треклятого зеркальщика.
– Но осталась ещё маска Александры! – продолжал он трясти доктора.
– Аминазин ему! – сердито сказал дежурный врач. Двойную дозу!
Аминазин понемногу рассасывался, коньячный перепой проходил, обозначаясь лишь лёгким потряхиванием тела и ватой в голове… Уже послезавтра консилиум врачей с удивлением придёт к выводу, что Александр Александрович практически здоров, не смотря на давешний, довольно сильный приступ Белой горячки. Правда пациент постоянно требовал зеркало, но зеркало душевнобольным не предусмотрено распорядком. Могут разбить и натворить… Страшно представить – чего натворить.
При попытке выставить полностью пришедшего в себя Александра из лечебницы, пострадал санитар. Пациент никак не хотел уходить не посмотревшись в Нормальное зеркало. Но Нормального не оказалось во всей больнице…
Ночь с зловредной сущностью
С недавних времён, мой товарищ, эксперт-криминалист милиции, Виталий перестал шутить, несмотря на своё недюжинное чувство юмора. В крайнем случае, изредка прорывался какой-то сарказм. И то – ни к селу-ни к городу.
Мы были достаточно молоды. Пару лет назад он получил собственную, отдельную квартиру. Я был, наверное, не менее рад, чем он сам. Как же! Будет где зависнуть, пока он на выходные навещает в селе родителей. Студент-недоучка, я бессистемно перемещался в пространстве. От общежития к общежитию, от бабы к даме… Я устроился сторожем-дворником при школе и первым делом соорудил собственную комнату. В полуподвальном помещении. Втиснув в неё две раскладушки, я устлал их тремя матами из спортзала – чудо-ложе для рандеву!
Однако – не тот фасон!
А, вот, отдельная квартира… Это – да!!! Она ещё сильнее сблизила нас с Виталием. К тому времени я был Шалтай-Болтай, а он уже капитан милиции. Когда-то мы познакомились на уборке урожая студенческими массами. Я был командир отряда филологов, а он командир химиков. Как-то зауважались, заобщались. Приятный, порядочный, жёсткий парень. С кем попало не общался и не выпивал. Оба спортсмены. Оба, как говорил Райкин – «уважаемые люди».
И вот,