Лена пожала плечами и довольно резонно возразила мне:
– Во-первых, мы с вами видели исчезновение атмосферы и испарение воды из Байкала, которое вслед за этим последовало. Как и предупреждал профессор-биохимик, озеро обмелело за несколько часов на пятнадцать метров. Когда произошла катастрофа, было ещё раннее утро, и люди могли задохнуться в своих постелях, а скотина – в стойлах. Помните, когда мы проходили мимо деревень, всё словно вымерло – ни лая собак, ни криков петухов. Я думаю, что всё это серьёзно.
Я не мог возразить и мысленно воздал ей должное за её наблюдательность и аналитическую трезвость. Лена только что продемонстрировала мне несвойственные простым девушкам ум и проницательность. Я всё больше и больше начинал её уважать. Трава от росы была влажной, дышалось легко и свободно, и совсем не верилось, что только вчера мир пережил катастрофу. Мы опять ускорили шаг, и некоторое время шли молча. Несмотря на быструю ходьбу, утренняя прохлада пробирала до костей. Вскоре мы достигли заброшенный бурятский улус Байхайский, примостившийся на южной оконечности небольшого озера Глухой Сор. Западнее его у самой опушки Священной берёзовой рощи затаился другой безлюдный улус Баршерский. Не останавливаясь, мы продолжили наш путь, повернув на юго-восток, и прошли ещё километра четыре между покинутыми улусами Банагаевский и Балтановский. До границы тумана оставалось не более полутора километра. Из-за вершин горного хребта Хамар-Дабана выглянуло солнце, прорезав своими лучами верхние слои густого тумана.
– Солнце – наш друг! – радостно воскликнул я. – Жаль, что мы углубимся в туман, и оно не согреет нас своими лучами.
Подул прохладный ветерок с гор.
– Может быть, ветер разгонит туман, – высказал я предположение.
Вряд ли, – усомнилась Лена. – В начале июня ещё не закончилось таяние льдов на северном Байкале. Всегда в это время стоят сильные туманы, и никакой ветер не в состоянии их разогнать.
У меня опять появилась надежда на то, что мировая катастрофа – плод воображения нашего воспаленного ума. Я стал уставать, ноги болели, сказывался вчерашний сорокакилометровый марш-бросок.
– Доберемся до границы тумана и отдохнем, – решил я. Вдруг впереди раздался лай собаки. Настроение у меня сразу же поднялось.
– Ну вот, – воскликнул я, – а вы говорили, что все собаки в деревнях передохли.
Однако, наша радость была преждевременной. Перед селом Старая Дума неожиданно, словно из-под земли, выросли две мужские фигуры. Это были охотник Грек-философ и сторож Дионис, наши следопыты. К нам, радостно лая, бросился пёс Диоген.
– Мы так и подумали, – улыбаясь, воскликнул Дионис, – что вы решили рано утром прогуляться и заблудились. Вот пришли показать вам обратную дорогу.
Мы ничего не ответили. Попытка побега провалилась. Грек-философ смотрел в сторону, избегая нашего взгляда. Лена развернула