Та, не удивившись ни смелости дочери, ни ее осведомленности, ни умению держать в себе все чувства, подтвердила:
– Надеюсь. что брачный контракт будет подписан в ближайшее время.
– С принцем Наваррским?
– Брак вполне приличный, – холодно возразила мать на невысказанный вопрос дочери.
– Не слишком ли молод мой будущий супруг?
– Он уже опасен.
– Я слышу всеобщие похвалы его уму и сердцу.
– Да, он многих может привлечь на свою сторону.
– Так он искал моей руки?
– Он чувствует выгоду брака на дочери французского короля.
В общем, разговор оставлял сомнения в счастливом исходе предстоящего брака. Негативное впечатление от него вскоре несколько рассеял сам Генрих, допущенный до разговора с Маргаритой. Правда, последовавшая свадьба вновь настроила Марго на меланхоличный лад: она была католичкой, муж – протестант, так что благословение каждый получал у своего алтаря, что было весьма непривычным. Не вдохновило Маргариту, предвкушавшую законные радости брака, и напутственное слово Екатерины:
– Дочь моя, помни, что ты – принцесса, и поэтому прежде всего быть не рабой любви, а служанкой политика. Супружеское счастье – лишь для тех, кто зависит от самих себя. Но для тех, кому надлежит прежде всего блюсти славу Божию и выгоды государства, существуют иные добродетели. Помни об этом!
Екатерина как будто вылила на дочь ушат холодной воды, и та согрелась лишь уже в страстных объятиях юного супруга.
Идиллию прервала Варфоломеевская ночь. Генрих пытался бежать, к Маргарите же в спальню в надежде спастись забежал раненый гугенот Лейрас. Отдадим принцессе должное – она его спасла, укрыв в самом надежном (по собственному опыту) месте – в своей постели. Ворвавшиеся тут же преследователи-католики жертву свою в столь деликатном месте искать не осмелились догадаться.
С этого дня Генрих избегал свою официальную жену, которая находила забвение с спасенным ею дворянином. Ведь всегда испытываешь теплые чувства к облагодетельствованному тобой – он как бы живое напоминание твоей добродетели, твой прижизненный памятник. Другой вопрос, испытывает ли облагодетельствованный всегда ответные чувства подобного знака и накала. Недаром же существует пословица, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Здесь, к счастью, все было не так. Дворянин испытывал к принцессе не менее теплые чувства, чем она к нему, что, по крайней мере, частично компенсировало холодность законного супруга.
Несколько позже начинает разворачиваться первая яркая страница Маргариты в качестве взрослой замужней дамы. Речь идет о ее трагическом романе с явным привкусом политики с графом де Ла Молем, графом, которому – увы – к этому моменту было уже 45 лет и который состоял в свите герцога Алансонского, перейдя туда из приближенных короля, т. к. надеялся превратить совсем