Владислава обратила задумчивый взгляд на мать.
– Хотела я любви сильной. Да видно не судьба мне…
Матушка засмеялась, легонько дёрнула за тугую косу.
– Рано на богиню сетуешь. Ты же не видела ещё княжича. Говорят, хороший он. Отцу Святославу помощник – и в боях с ним, и в походах. Народ за ними, как за стеной каменной. Да и мужественностью, и красотой не обижен.
– То слухи, чтобы врагов устрашить да девок-невест привлечь, – наморщилась Владислава. – А сам, наверное, от горшка два вершка, кудлатый и в веснушках весь.
Матушка опять засмеялась, да так заливисто, что Владислава невольно сама стала улыбаться, и тревоги все её исчезли в раз куда-то, будто и не было их вовсе.
– Приедешь, сама всё узнаешь, – сказала она так легко и безбренно, что Владе даже легче стало. – Нарожаешь детушек и будешь любящей женой княжича. Будешь ты видеть силу свою в детках, в муже любимом.
– Это что получается? Я потеряю дар, коли за мужа пойду?
– Сила твоя никуда не денется, она всегда с тобой, просто может спать, а может и в любое время пробудиться, когда пожелаешь. Ты сама всё поймёшь в своё время, а пока не переживай, всё у тебя сладится.
Матушка ещё раз оглядела Владу и выдохнула:
– Ты собирайся, наряжайся. Не заставляй князя долго ждать.
– Коли отец мне, пусть ждёт, – отрезала Владислава.
Омелица улыбнулась и встала, делаясь опять серьёзной и задумчивой, тоска поселилась в её зелёных глазах то ли от того, что дочка уезжает, то ли от того, что не может поехать она с ней. Или же по ушедшей молодости загрустила матушка? То осталось неведомым Владе.
Дверь захлопнулась. Владислава перевела взгляд на подвески разные, взяла венец с поднизями и рясами жемчужными, села подле зеркала, примерила.
– Что ж, княжич Мирослав, коли соврали люди, что достойный воин ты, высмею! – погрозила Влада отражению, будто видела не себя, а княжича. – Тогда сам меня назад отошлёшь, – сказала Владислава и вдруг невольно развеселилась.
А ведь всё в её власти, и сама себе вольна она, никто не может её держать. Коли что не понравится, знает она, как выйти сухой из воды. Или она не дочь русалочьего рода, не обавница-чаровница, которая людьми повелевать и управлять может?
Когда ещё предстанет такой случай, что можно будет в полную силу испытать свои чары…
Дверь в светёлку отворилась. Вернулись Млада и Квета, принялись хлопотать вокруг Владиславы, переодевать в сорочку белоснежную, подъюбники да платье красное. Кушаками вышитыми, нарядными подпоясывать, кольцами да подвесками увешивая виски, шею, запястья, накидывая на голову кисею лёгкую, прозрачную, а сверху венец жемчужный. И теперь перед зеркалом стояло воплощение самой Лады-богородицы. А в мыслях Влада уже строила планы разные. От бабки Владислава знала, что дар можно свой стократ усилить. Должна найти дева в Купальскую ночь посох русалий и ходить с ним до тех пор, пока не зацветёт он одолень травой