Но даже это оказалось мелочью по сравнению с тем, что увидели странники, достигнув своей цели – Иерусалима. От мощных стен и величественных ворот, которыми славился город, остались развалины[161]. Город был беззащитен перед любым, кто захотел бы им овладеть. Но кому он мог понадобиться? Одни кварталы были совсем безлюдны, в других еле-еле теплилась жизнь. Иерусалим, город из легенд и снов, о котором Ездра и его последователи столько слышали, представлял собой всего лишь гору щебня.
Лишь одно утешало: пусть стены и ворота были разрушены, но храм, восстановленный теми, кто вернулся раньше, уже поднялся из руин[162]. Утрата храма была особенно тяжкой потерей для иудеев, поскольку именно там обитал их Бог. Другие святыни давно уже были заброшены, порой против желания местных жителей – ради концентрации могущества единого Бога в одном месте. Эта концентрация прежде всего и отличала иудеев от соседей. Утратив Иерусалим, они лишились не только столицы своего царства, но и места присутствия своего Бога.
Несколькими десятками лет раньше группа иудеев вернулась в свою столицу и восстановила храм[163]. Ездра и его последователи знали о предыдущей группе переселенцев и спешили достичь нового храма. Самая тяжелая часть работы досталась не им. Зато они, как и вернувшиеся прежде, вновь обрели возможность молиться своему Богу в его исконных единоличных владениях. Три дня они отдыхали с дороги, а на четвертый собрали все свое золото и драгоценности, взвесили все и записали, а затем занялись тем, о чем мечтали на всем протяжении своего изгнания: совершили традиционное жертвоприношение быков и баранов, овец и коз.
В упадок пришли не только стены и здания. Нарушения канона религиозных практик, которые Ездра наблюдал по пути, закрепились и в столице. Там обосновались люди самых разных племен, и иудеи открыто сочетались браками с чужаками[164]. Ездре тут же начали доносить об иудеях, не соблюдавших исконные установления,