Кукурузный человек. Анатолий – Кавана

младенец Моисей. Дизайнерские автомобили Джорджетто Джуджаро на полуразрушенных Северокорейским противостоянием бетонных улицах Шанхая, где, филиппинские коммунисты скандируют: «Родни Кинг!! Родни Кинг!! Родни Кинг!! Роба Форда в – президенты! Олигархи ничего не решают!», а местные старики пьют крепкий бурбон, прямо из синтетического горла двухлитровой бутылки «Уайлд тёки», искушая свои выжженные радиоактивным распадом лица – гусиной кровью, рисуя на них узоры берберской культуры.

      Сити-менеджер небольшой английской деревни, на берегу пролива Ла-манш, на южном побережье, удаленного на пятьдесят миль по железной дороги от Лондона, «толкает» таблетки черного эйсида, «на светофорах» Тирасполя – пакистанец белуджийского происхождения, радикально настроенный исламист, адепт Арабского халифата, совершивший каминг-аут в день своего избрания на пост мэра… он непременно был обречен, на скорое разоблачение, и по закону Мерфи, был пойман бдительным Уайттом Эрпом в аэропорту Ланьона, подобно повешенным на фонарных столбах Вьентьяна партизанам Патет Лао. Он резюмировал свою оправдательную речь в Высоком суде Лондона исключительно на классическом мадридском диалекте, ссылаясь на Первую поправку к Конституции США, угрожая перцовым баллончиком «Мэйс» особо навязчивым журналистам из «Сан», в тоскливых перерывах между слушаниями. Он расползался обезглавленными часовыми поясами и нелепыми частицами гамма-излучений радиоактивного яда, за наименованием «Полоний – 210» и «Новичок», на обреченных кончиках пальцев деструктивных разведчиков иностранных спецслужб, заглавной новостной лентой на обездвиженных страницах Бульварной прессы Соединённого Королевства… «Я чувствовал себя, в эти, скорбные для меня дни», – жаловался он, не очень то отягощенному его чувству скорби, человеку, с золотыми ключами на лацкане пепельного цвета френча из тонкого коверкота, в холле отеля «Шато Мармон»… «Я чувствовал себя, будто бы герой романов Уильяма Ли, либо того хуже, герой романов Стрибера Уитли, под транквилизаторами. Да, что там говорить, я и сейчас будто бы принимаю участие в программе «Фактор страха». Только вот Джо Рогана рядом не наблюдаю» … «Tarrying», – равнодушно, раскидывая в утопические слои само-исчезающего пространства буквенный хаос, сорванный с яблочных губ Лорда Хо-Хо, фруктовой пастилой своих слез, своих внешних обид, расцветающих пейзажами варшавского Гетто на ветках чилийской араукарии, отвечал ему статный французский джентльмен, с золотыми ключами на лацкане пепельного цвета френча из тонкого коверкота, переливая бюджетное «Розовое вино», стоимостью в одну тысячу марокканских франков, в пустую бутылку «Шато лафит», эротично повторяя: «Никто не ищет Конфуция в себе, сэр, все ищут в себе Тони Робертсона. Необразованный и неприкаянный народ, сэр. В общей своей массе деградации Личности, и обреченности бессмысленного бега за благословением Мамона, до гробовой доски, сэр»… «Пожалуйста, принесите мне вина!», – выкрикивал он в пустоту, распыляя