– Балеруны… – неопределенно пробормотал Андрей Петрович. – Все эти люди искусства для государственного престижа за границей, конечно, важны. Но вы, девочки, не тушуйтесь там. Мы и сами с усами.
Андрей Петрович всегда называл певицу Кировского театра Светлану Моисееву и пианиста Вадима Ростова «балерунами». Поют и пляшут, пока другие делают настоящее дело. Взять, к примеру, его. Первый секретарь Петроградского райкома – это ж какая на нем ответственность! Район у него один из главных в городе, 500 тысяч жителей, он хозяин в районе. Все в районе подчинено ему, он непосредственно руководит предприятиями, всей социально-культурной сферой… здравоохранением, соцобеспечением, учебными заведениями. Партия по 6-й статье Конституции – ведущая и направляющая политическая сила общества. Это вам не петь и плясать!
– А у нее нет платья! – выдвинула последний аргумент Алена.
Девочкам к этому дню купили кое-что в закрытом отделе Гостиного Двора. Толпящиеся в очередях, возбужденно перекликающиеся: «На первом этаже Перинной линии выбросили импортные босоножки!» – «Нет, не на первом, на втором!» – не знали, что счастье совсем близко – отдельный вход с Садовой линии вел мимо складских помещений на третий этаж в секцию, где ВСЕ было импортное. Итальянские сапоги, финские куртки, югославские дубленки, и все по специальным ценам.
Завотделом посоветовала брать девочкам венгерские марлевые платья с вышивкой и кружевами. Ариша согласилась примерить и была в этом платье как нежная принцесса, а Алена закапризничала – платье детское. Выбрала розовую гипюровую кофту и узкие синие брючки. Заодно Ольга Алексеевна и себе купила костюм, строгий синий пиджак и расклешенная юбка в синюю и красную складку, можно и на работу, и в театр.
– У нее нет платья! Что она наденет, что?! – возмущалась Алена.
– Наденет что-нибудь, – рассеянно отозвалась Ольга Алексеевна, присела на диван рядом с Ниной, прикоснулась к плечу, мимоходом удивившись птичьей худобе. – Нина… Нина, я понимаю, что ты нервничаешь, что для тебя все здесь внове… Но ты сегодня пойдешь в гости, и я должна сейчас объяснить тебе правила поведения. Ты понимаешь?
Нина не отвечала, смотрела в пол. Ольга Алексеевна с неудовольствием отметила: «Туповата».
– Ты… тебе лучше вообще забыть, кто ты и откуда. Ты никому – слышишь, никому не называешь свою прежнюю фамилию. Не рассказываешь, где ты раньше жила, кто твоя мама.
– Олюшонок, ты как-то чересчур, все ж таки мать, – смущенно крякнул Андрей Петрович.
– Андрюшонок! Нам необходимо расставить точки над «i». Это для ее же блага… Нина! Ты хочешь, чтобы все знали, что твоя мама пила? Чтобы к тебе относились как к дочери, уж извини, алкоголички?.. Что ты так смотришь? – растерянно спросила Ольга Алексеевна, поймав странный взгляд, изучающий, неожиданно недетский.
– Я