– Поесть!
Он вскочил на ноги и стал спускаться, перебираясь через расщелины. В самом низу берег замыкали утесы высотой в несколько футов, а за ними из воды торчали отдельные скалы, до которых пока было не добраться. Грубые и шероховатые стены утесов на всю глубину, насколько мог разглядеть здоровый глаз, покрывала корка из раковин, объединенных клейкими выделениями в обширные колонии. Подсохшие желтоватые блюдечки и разноцветные морские слизни пережидали отлив, прижавшись к скале. Каждая раковина сидела в углублении, выкрошенном присоской. В паутине зеленых водорослей гроздьями висели синеватые мидии. Он оглянулся. Скалы поднимались кверху, к пещере с водой – плита, служившая крышей, торчала высоко над морем, словно трамплин для прыжков. Ниже линии прилива камни посинели от множества мидий. Он осторожно спустился и обследовал ближайший утес. Под водой запас пищи выглядел еще богаче, поскольку внизу мидии были крупнее, а по ним ползали морские слизни. Среди блюдечек, мидий и слизней, похожих на разноцветные блестящие леденцы, комками красной слизи приткнулись анемоны. Они разевали под водой рты в виде круга из лепестков, а наверху, в ожидании прилива, сжимались и опадали, как женские груди, из которых ушло молоко.
Голод невидимыми руками стиснул желудок. Рот заполнился слюной, горло перехватило, как от сильного потрясения. Человек висел на осклизлой стене, прислушиваясь к плеску воды о камень, к легким перестукам и шорохам, исходящим от цветущей, хоть и не вполне растительной, подводной жизни. Ощупав пояс, нашел ремешок, дернул его и поймал нож. Поднеся ко рту, зажал зубами лезвие и раскрыл, потом воткнул острие под одно из блюдечек. Оно сжалось с такой силой, что, поворачивая лезвие, он почувствовал сопротивление сократившихся мышц. Оставил нож болтаться на ремне, подхватил падающее блюдечко и повертел в руке. Овальная коричневая ножка стремительно втягивалась внутрь, створки раковины сходились, полностью закрывая просвет.
– А, черт!
Он отшвырнул блюдечко – раковина ударилась о воду и подпрыгнула, по воде пошла рябь… Некоторое время он глядел, как блюдечко, белея в воде и покачиваясь, скрывается из виду. Потом снова взялся за нож и атаковал поверхность утеса, рассекая гущу моллюсков. Они умирали один за другим, испуская желтоватую жидкость, напоминающую мочу. Нож задел один из анемонов, и красноватая слизь тут же сжалась, превратившись в тугую массу, которая в ответ на прикосновение стрельнула в глаз едкой соленой струей. Закрыв нож о скалу, он вскарабкался обратно и уселся, прислонившись спиной к трем камням – двум обломкам и третьему, верхнему,