По словам Дюгальта Стеварта, «представление о справедливом и несправедливом есть простое, не поддающееся дальнейшему анализу представление; оно выражает нечто объективное, приличествующее природе обозначаемых таким образом предметов, а не простое субъективное ощущение предметов – благожелание или неодобрение, подобное тому, которое возбуждают в нас чувственные предметы». Но, несмотря на все это, теория нравственного чувства имела много приверженцев, в силу нежелания современников (в Англии) обратиться к прирожденным идеям – теории, которая была противна сенсуалистическим настроениям того времени.
А. Смит. Среди последователей Гутчисона следует упомянуть Адама Смита и Дэвид Юма не потому, что они прибавили к теории, но в силу их знаменитости в других областях знания, благодаря которым стали известны их моральные теории, хотя они сами по себе вовсе этого не заслуживают.
Сочинение Адама Смита[79] – это собственно не нравственное учение, но анализ отношений людей, воспитанных современной автору цивилизацией. Адам Смит и не пытается различать право, справедливость и добро. В сочинении даже нет доктрины и доказательств ее верности, кроме следующего, небольшого суждения: «Хотя разум, несомненно, составляет источник всех правил нравственности и всех суждений, составляемых нами при содействии этих правил, но нелепо и невозможно предположить, чтобы даже в отдельных случаях, послуживших для составления общих правил, первоначальные представления о справедливом и несправедливом вытекали бы из разума. Первоначальные наблюдения эти, как и все, на которых основаны общие правила, не могут быть предметом разума, но составляют предмет непосредственного чувства. Только открывая в бесчисленном множестве случаев, что такое поведение нравится постоянно, а другое постоянно не нравится, мы составляем общие правила нравственности»[80]. Таким образом, по Смиту, нравственное и безнравственное люди определяют по тому, что нравится и не нравится обществу. Он даже посвящает главу своего сочинения исследованию «о влиянии обычая и моды на наши нравственные чувства»[81]. В отличие от Гутчисона он признает основой нравственности не особое нравственное чувство, но простую симпатию, состоящую в том, что «мы воображаем себя на месте несчастливца, а последнего представляем в положении свидетеля»[82]. Но известно, что чувство симпатии развивается вместе с идеями: между греком и варваром, римлянином и рабом, работорговцем и невольниками не существовало симпатии, потому что они считали друг друга существами другой породы.
Д. Юм признает участие разума