– Вот дед, вот так гнус выглядит. Видишь пятна? Это вирус, – сказал Сагитай.
Яков, не задерживаясь, поехал дальше.
– А почему он частями? – спросил дед.
– Потому что здесь где-то робот работает. Боевой робот, отец. И нам бы на его пути лучше не попадаться, – сказал Яков.
Уже на выезде из села они увидели бегущего к ним наперерез человека. Он бежал из дома с табличкой «ул. Петуховская, 11» и, размахивая руками, что-то кричал. Красная клетчатая рубаха выправилась из штанов, и оголенное пузо светло-розовым пятном сотрясалось при каждом шаге. Внезапно его и так неширокие шаги стали дерганными, словно его начало бить током, затем тело сковала судорога, и он, посерев лицом и сложив руки по швам, рухнул ничком. Яков прибавил газу.
– Остановитесь. Человеку же плохо! – взволновался старик. – Сердце у него, я же вижу!
– Ты не дойдешь до него, отец. Гнус работает, – отрезал Яков. – Только с нами в трех метрах безопасно. Дальше – смерть.
До Холмецкого Хутора оставалось около трех километров.
Глава 6. Холмецкий хутор
Машина подъехала к развилке, состоящей из трех дорог. Направо и налево уходила асфальтовая, а прямо, уже непосредственно в деревушке, выдавленная тракторами после дождей, высохшая и засохшая горбами бурой глины грунтовая. Яков остановился.
– Дом где, отец? По какой улице? – спросил он.
– Да тут всего три улицы, каждая центральная, – слабым и испуганным голосом ответил дед. – Наш домишко по центральной. Прямо.
– Как там в сказке было? Налево пойдешь, что потеряешь? – спросил Сагитай, надевая маску.
– Направо пойдешь – коня потеряешь, себя спасешь, налево пойдешь – себя потеряешь, коня спасешь, прямо пойдешь – и себя, и коня потеряешь, – задумчиво сказал Яков, оглядывая утопающие в желто-зеленых, все еще крепко державших листву тополях домишки. – Нам как раз прямо. Дом где стоять будет?
– Там прямо и справа, двадцать пятый, литера А, – заторопился объяснять дед.
– Значит так, отец, – обернулся к нему вполоборота Яков. – Подъезжаем. Мы с Сагитаем выходим, осматриваем. Внучку как зовут?
– А? Варвара. Варварушка. Рыженькая она, бойкая такая. Бабка ее Ватрушей еще кличет иногда. Раньше…
– Бабку как зовут?
– Люда. Людмила Николаевна.
– Еще кто в доме должен быть? – продолжал допрос Яков.
– Нет, никого. Семена-то я спровадил, он бывало…
Тут старик замолк сам. Очевидно,