– Иван, извини, пожалуйста, – повернулась Катя к нему. – Не мог бы ты остановиться на минутку?
– Что, что такое? – тревожно спросил он, сворачивая к обочине.
– Немножечко перебрала, – слабо улыбнулась она. – Это пройдет. Руслан не давал пустовать моему бокалу.
Он помог ей выйти из машины, тревожно заглядывая в глаза. Катя дышала глубоко и тяжело.
– Мама меня убьет, – коротко засмеявшись, просто призналась она. – Кроме того, что напилась в стельку, так еще и приду домой заполночь. – Потом неожиданно сочувственно спросила: – Ты очень сильно потратился?
– Даже не думай об этом, – покачал головой Иван, ощущая захлестнувшую его нежность к этой хрупкой, скромной девушке. – И не говори, и не думай. Поняла?
«Сейчас он меня поцелует. Может быть, даже взасос… Если, конечно, он не такой же хлипкий мудак, как Толик».
В глазах Кати появилось нечто такое по-детски слабое и умоляющее, что Иван не мог удержаться.
«Так, так. Посмотрим, что мы умеем», – мысленно улыбнулась Катя, когда он легонечко прижал ее к дверце машины и осторожно приблизил свои губы. Первый поцелуй был легким, как бы приглашающим. Катя дала понять, что не возражает против такого развития событий. Она обожала это ощущение новизны, когда человек думает о тебе только хорошее, и ты сама похожа на идеальный, без единой ошибки текст; ты еще ничего не сказала и не сделала, но тебя желают. Желают и любят не за что-то, а просто так, просто потому, что ты есть на свете – пока еще без недостатков и досадных изъянов. Потом все могло быть по-другому, но сейчас именно так, и никак иначе. Нет ни взаимных обязательств, нет недомолвок. И оттого так легко на душе, так все несложно и так ново.
Сильные жаркие губы вызывали во всем ее теле сладкую дрожь, испытываемую не так часто. Мальчики, с которыми она встречалась, всего лишь изображали из себя настоящих мужчин, а Иван (Катя, как и все женщины, прекрасно это чувствовала) БЫЛ настоящим мужчиной, знавшим, как вести себя с женщиной. Он не сомневался ни в одном своем жесте, не думал о том, как выглядит со стороны.
– У меня есть ключи от теткиной квартиры. Там никого нет, – прошептала она, отлично понимая, что молодой лейтенантик попался и теперь никуда не денется.
– А что скажешь маме? – засмеялся он.
– Я ужасная, неисправимая врунья. Скажу, что ночевала у подруги.
– Тогда, чтобы ты не чувствовала себя виноватой, я буду твоим… подругом.
– Ладно. В таком случае выпьем чаю, посплетничаем и – баиньки, – хитро согласилась она.
– Баиньки так баиньки, – кивнул он, понимая, что никаких «баинек» не будет.
Поговорить