букетик лилий и комод,
ТВ, компьютер, вазы дуло,
какие-то предметы мод.
Слегка разбросаны предметы,
слегка раскиданы слова,
а в голове остатки сметы,
не спит, не дремлет голова.
В ней рассуждения о прозе,
в ней что-то грустно без прикрас.
Светодиоды, словно росы,
в ночи высвечивают нас.
И тик, и так, и шум машины,
и тени темные в углах.
Лекарство с медом как вершина,
надежд движенья на ногах.
Ночные мысли – отголоски
дневных забот, точнее дел.
От лепестков цветов – полоски,
точнее тени белых тел.
Как эти лилии надменны!
Бессмертник спрятан в лепестках
на фоне стен, белее мела,
как проза мыслей на устах.
«Обрамление волос…»
Обрамление волос,
обрамление взгляда,
контур черный глаз, не слез,
что для взгляда надо.
Словно новый парапет
на речном вокзале.
Так и новый кавалер
Вас закружит в зале.
Обрамление волос,
обрамление воли,
Ваша внешность мыслям лоск,
если взгляд без боли.
Если речка без бревна,
и сомы не бревна,
значит, близится весна,
и зима царевна.
Обрамление волос,
обрамление веток,
лес зимою не подрос,
рост весь будет лишь летом.
Это темные снега
вокруг рек и пруда.
Пред весной зима легка.
О красе – не буду.
«Бывает в жизни лишь один доход…»
Бывает в жизни лишь один доход,
его едва хватает на компот,
налог с него всегда у всех снимают,
доходом этим вряд ли одевают.
И совесть так чиста, как пуст карман,
и потому разломан весь диван.
Но кто-то деньги на диван дает,
и вот он возникает, как комод.
Огромный, неуклюжий словно слон,
и ровный, незнакомый как уклон.
И на диване можно выпить сок,
он не компот, он сам проводит ток.
Весенней грязью облил автобус,
как – будто матом наполнил тобус,
как – будто вновь я среди поэтов,
где критикуют за то и это.
«Солярий солнечной системы…»
Солярий солнечной системы
светил в десятки светлых труб.
После загара засвистели
сигналы, мол, плати свой рубль.
И весь загар в стеклянной колбе
теплом и светом был наполнен.
Спокойно потемнела кожа,
все для тебя, все для тебя.
Сказать собой: «Люблю». Ты тоже
на мне осмотришь все любя.
Не трудно быть твоей богиней,
но трудно быть,