С началом бурного роста английского производства в 1780-е годы по всему миру резко выросли запросы к сельским землям, поставляющим необходимый хлопок. В середине этого десятилетия, зимой 1785 года, в гавань Ливерпуля вошел американский корабль. В этом не было ничего примечательного; тысячи кораблей, доверху груженных табаком, индиго, рисом, мехом, лесом и другими товарами и раньше доставляли к берегам Британии щедрые дары Северной Америки. Этот корабль, однако, отличался от них: в его трюме, среди прочих товаров, были мешки с хлопком. Такой груз выглядел подозрительным, и чиновники на таможне Ливерпуля немедленно конфисковали хлопок, утверждая, что это, должно быть, контрабандная продукция из Вест-Индии. Когда через несколько дней ливерпульские торговцы Peel, Yates & Cº, ввозившие этот хлопок, обратились в лондонское торговое управление с просьбой разрешить импорт, им ответили, что он «не может быть ввезен, поскольку не является продукцией Американских Штатов»[207].
Действительно, для европейцев в 1780-е годы хлопок был продуктом Вест-Индии, Бразилии, Османской империи или Индии, но не Северной Америки. Для ливерпульских таможенников было совершенно невообразимо, что хлопок мог ввозиться из США. А то, что США когда-либо начнут производить существенные объемы хлопка, казалось еще более нелепым предположением. Хотя хлопок естественно произрастал в южных районах новой страны, а многие поселенцы в Южной Каролине и Джорджии выращивали некоторые его количества для использования в домашнем хозяйстве, его никогда не сажали в собственно коммерческих целях и в больших количествах не экспортировали. Как несомненно было известно таможенникам, американские плантаторы использовали свои обширные земли и многочисленных рабов для выращивания табака, риса, индиго и некоторого количества сахарного тростника, но не хлопка[208].
Это было, конечно же, огромное заблуждение. США превосходно подходили для производства хлопка. Климат и почва широкой полосы американского Юга удовлетворяла условиям для хорошего самочувствия хлопчатника: здесь в нужное время выпадало необходимое количество дождей и в течение подходящего количества дней не было заморозков. Проницательные наблюдатели заметили этот потенциал: в порыве оптимизма Джеймс Мэдисон уже в 1786 году, лишь через год после неожиданного прибытия американского хлопка в порт Ливерпуля, предсказал Соединенным Штатам будущее крупного производителя хлопка-сырца, а Джордж Вашингтон считал, что «рост производства этого материала (хлопка)… должен будет иметь почти безграничные последствия для процветания США». Тенч Кокс из Филадельфии, будучи крупным землевладельцем на Юге, более утонченно, но ничуть не менее убедительно высказался об имевшемся в Америке потенциале выращивания хлопка. В 1794 году, наблюдая за мощным развитием производителей в Великобритании и ростом цен на хлопок из Вест-Индии в результате бунта в Сан-Доминго, он настаивал на том, что «этот товар должен заслуживать внимания плантаторов Юга».