Еще важнее была Бразилия. Первый бразильский хлопок прибыл в Англию в 1781 году, дополняя карибский, но скоро превзошел его. Хлопок был местной культурой для многих частей Бразилии, и производители веками экспортировали его в небольших количествах. В рамках процесса экономической модернизации своих бразильских колоний во второй половине XVIII века Португалия поддерживала выращивание хлопка, особенно в северо-восточных областях Пернамбуко и Маранайо. Когда первые усилия окупились, один современник отметил, наблюдая волну импорта рабов, что «белый хлопок сделал Маранайо черным». Хотя хлопок со временем стал «культурой бедняков», его первоначальная стремительная экспансия в Бразилии происходила за счет крупных рабовладельческих плантаций. Как и в Вест-Индии, хлопок в Бразилии никогда не составлял конкуренции сахару, а позднее и кофе, но его доля в совокупном экспорте Бразилии выросла до солидных 11 % в 1800 году и 20 % с 1821 по 1830 год[199].
Без каких-либо ограничений в отношении земли, как было в Вест-Индии, или труда, как было в Анатолии, объемы бразильского хлопка резко возросли. С 1785 по 1792 год Бразилия превзошла Османскую империю по поставкам хлопка в Англию. К концу этого периода около 8 млн фунтов бразильского хлопка прибыло в Великобританию, по сравнению с 4,5 млн фунтов из Османской империи и 12 млн фунтов из Вест-Индии. В Маранайо – теперь самой важной хлопководческой области Бразилии – экспорт удвоился с 1770 по 1780 год, снова почти удвоился к 1790 году, а потом почти утроился к 1800 году. На протяжении нескольких лет в конце 1780-х – начале 1790-х годов, в период, когда ни в Вест-Индии, ни в Османской империи производство хлопка существенно не увеличивалось, и до того, как хлопок из Северной Америки захлестнул рынок, Бразилия стала самым важным поставщиком для бурно развивавшейся британской хлопковой отрасли. Но бразильские фермеры не только производили хлопок в больших объемах, они смогли также выращивать его разновидности с особо длинным волокном, лучше всего подходившие для новой фабричной технологии[200]. К 1780-м годам рабы в Вест-Индии и Южной Америке производили почти весь хлопок, продававшийся на мировых рынках, и вплоть до 1861 года двигатель промышленной революции работал на этой взрывной смеси из рабства и завоеваний. Джон Тарльтон, успешный работорговец и ливерпульский торговец хлопком, понял, что торговля рабами, экспорт товаров из плантаторских экономик и процветание британского торгового флота были «взаимопроникающими + взаимосвязанными». И это сочетание было колоссально выгодным: хлопок и рабы сделали многих торговцев богатыми, и Тарльтон подсчитал, что его состояние с 1770 по 1800 год утроилось[201].
Риски и затраты, являвшиеся следствием развития охватившей весь мир системы поставок, могли казаться непреодолимым препятствием для развития хлопковой отрасли. Тем не