– Прошу прощения, – сказал Дождь, – что вмешиваюсь. Я и сам когда-то пел серенады, но это привело лишь к тому, что я едва не сошёл с ума. Пока я пел, к моей возлюбленной пришёл один человек и увёл её с собой, не пропев ни единой строчки.
Офицер не ответил ему. По пробитой дороге в коричневых лужах приближалась группа солдат, возглавляемая всадником в плаще с капюшоном.
– Опять ты попался, – засмеялся всадник, остановившись над ним. Откинув капюшон, он обнажил лицо, показавшееся Диме странно знакомым. – Во все времена было и будет одно и то же.
Фигуры и каприччо
Его разбудила музыка. Он лежал на чужой кровати в незнакомой комнате. Какая-то девушка подпевала музыкальному центру в другой комнате, наверно на кухне. Поднявшись, он посидел некоторое время на кровати, прислушиваясь к своему состоянию. Внутри кто-то тоскливо пиликал на струнах души, барабанил по сердцу и тяжело вздыхал. Он прошёл в ванную и встал у зеркала, опершись на раковину, чтобы полегче было стоять. Глаз подбит, нижняя губа распухла, нос расцарапан. Повернувшись, он обнаружил, что и спина расцарапана, а на плече багровеет крупный засос.
– Ты молодец, – сзади подошла Марина. – Заступился за меня перед этими скотами. Только меня-то зачем ударил?
Она выглядела неплохо, даже бодро, разве что набухла рассечённая бровь.
– Извини. Случайно.
– Ну я так и поняла, – она взяла его за подбородок, повернула к себе и поцеловала в нос.
Он поморщился. Его всегда раздражала манера некоторых девушек обращаться с мужчинами, как с плюшевыми игрушками. Целовать их в носы, трепать волосы, делать «утютю» и называть тошнотворными уменьшительными ласкательными. Вроде «маська», «любимка», «хорошка». Обычно это свойственно совсем юным девушкам, ну лет семнадцати-восемнадцати, они ещё не отвыкли от детских игр и ласк, и переносят их на своего мужчину, но вот когда так ведёт себя уже вполне зрелая женщина, это возмутительно. Прислушиваясь к своим желчным размышлениям, Дима понял, что настроение у него совсем неважное.
Ему вдруг вспомнились ночные видения, рассказ какого-то человека о своих долгих и бесплодных ухаживаниях за возлюбленной. Да, – подумал он, – теперь всё иначе! Теперь девушки добиваются расположения мужчин и усыпают цветами дорогу, скребутся под дверью и плачут под окнами… Ну и как тут устоять?..
Он сел на кухне, тяжело облокотившись на стол. Она поставила перед ним кофе и к его радости ушла в другую комнату. Возможно, она поняла его состояние. А скорее решила изобразить обиду на его невнимание, и будет тщетно дожидаться, когда он придёт. Он сделал несколько больших глотков и спустя минуту ему полегчало, громкая музыка больше не раздражала и жизнь вдруг вывернула из тупика бессмысленности. На столе лежала пачка ментоловых сигарет. Нет ничего отвратительнее, подумал он, чем ментоловые сигареты. И закурил.
– Послушай, – крикнул он Марине, – а я же кажется вчера счёт не оплатил.
– Не переживай, –