В процессе работы оказалось, что данный гносеологический конструкт – «практика материнского общения» – является достаточно удобным и валидным инструментом для «расчленения» и описания исследовательского материала.
Ниже мы перечислим основные направления использования практики материнского общения как единицы когнитивно-коммуникативного анализа, которые уже были нами апробированы. Так, описание практики материнского общения самой по себе: а) дает одновременно представление об особенностях коммуникативного поведения матери; б) позволяет вычленить коммуникативный паттерн, который мать формирует в опыте ребенка, и, предположив, что он значим для национально-лингво-культурного сообщества в целом, дает возможность проследить эволюцию и функции данного паттерна во «взрослом общении»; в) дальнейший совместный анализ функционирования данного паттерна в коммуникации «мать ‒ ребенок» и в широкой коммуникативной практике сообщества позволяет делать выводы о значимости социальной нормы, прескрипции, лежащей в основе коммуникативного паттерна, что, в свою очередь, дает выход на ценностную картину мира языкового коллектива (например, установка на размытость и подвижность границ когнитивной категории субъекта действия); г) кроме того, поскольку в материнском общении коммуникативно-прагматические функции некоторых единиц гипертрофированы и представлены, если можно так сказать, в «демонстрационном» варианте, то зачастую те нюансы, семантики и прагматики некоторых языковых единиц, которые не привлекают к себе особого внимания лингвистов при анализе общего (генерального) корпуса языка, вдруг проявляются в новом свете, а их дальнейший анализ уже на широком корпусе материала дает интересные результаты (в дальнейшем мы постараемся проиллюстрировать данный тезис примером с семантико-прагматическим описанием дискурсивного маркера скажи).
Так, например, первоначально в наблюдении за общением матери с ребенком в рамках наших корпусных данных мы обратили внимание на три разновидности коммуникативного поведения матери, связанные актуализацией категории субъекта деятельности, и условно обозначили их как псевдоагентив, совместный агентив и псевдосовместный агентив.
Псевдоагентив: совершая какие-либо действия с ребенком – почистить уши, помыть глаза, переодеть, поменять подгузник – мать, оформляя высказывание, ставит имя ребенка в позицию агентива (мы назвали такую особенность «псевдоагентивом»):
(21) (мама 33 года, дочь 6 мес.; мама проводит утренние процедуры с ребенком на пеленальном столе) / чистую Катя маечку сейчас оденет //
(22) / вот Катя ушки почистила //
«Совместный агентив»