– Ужасы какие, – сказала монахиня. – Ну, твои—то мозги и без маяка уже совсем просвеченные.
– Ходил я на этот маяк, – признался Гарри. – Хотел поговорить с ним, с человеком этим. Двери закрыты. Не понятно, живёт он там или нет. Палисадничек с цветочками. Площадка выметена. Провода там по стене в руку толщиной каждый наверх шли, – Гарри округлил глаза. – Мощно заземлённые.
– Так это, чтобы электричество подавать? – заинтересованно предположила монахиня.
– Какой там! Я знаю, как кабель для тока выглядит. А эти в защитной оплётке. Трубки там какие-то проходят ещё. Вот. Что-то туда подаётся. Либо оттуда, – сообщил Гарри доверительно.
Нелли этот разговор заинтересовал. Все дети Рыбного переулка когда-нибудь ходили к маяку. Цветочки Нелли вспомнила, но трубки, хоть ты тресни, не припоминала.
– Знак там ещё я видел, – продолжал Гарри, видимо, решив за всю жизнь выговориться и освободиться от тайн. – Вроде как, нарисованы три крысы на щите.
И Нелли и Эмма потянулись к Гарри в полном внимании.
– И эта крыса, трёхголовая… Ну, я не знал, что она такая то страшная, и не знал, что крыса… Снилась она мне… Вертится перед носом, вертится, картинки показывает. То я, как бы, без головы, а вместо неё будто бы кастрюля. То дочка моя крысами раздирается…
– А у тебя дочка есть? – воскликнула Эмма. А Нелли удивилась.
– Есть, не родная. Но роднее не бывает. Во, дочка! – Гарри поднял кулак с выставленным большим пальцем.
Нелли и Нума переглянулись. Нума попытался сложить такой же знак из пальчиков своей лапы. Нелли ткнула Нуму в бок, чтобы не выдумывал глупости.
– Я ж за неё любому горло зубами перегрызу! Болела тут, вроде вылечилась. Странная немного, но добрая. К жизни не приспособленная…
– Ничего станет сестрой в монастыре Трёх Дев. Мы ей поможем в жизни устроиться.
Нелли с Нумой снова переглянулись. Нума состроил удивлённую физиономию «ты это сделаешь?» Нелли возмущенно показала лапой – «никогда».
– Никогда, – сказал Гарри решительно. – Моя девчонка вам всем …, – Гарри задумался, подбирая слова.
– Носы утрёт, – попыталась помочь монахиня.
– Хуже, – уверенно сказал Гарри. – Носы поотрывает! Нечего ей делать в стенах монастыря! Она автобус водит, – Гарри поднял для убедительности указательный палец вверх. – Автобус водить сможет, ещё на жизнь заработает. Я научил, – Гарри приосанился. – Она у меня такая – будет толк.
Нелли шмыгнула носом. От Гарри она такого не ожидала. «Стоило ради этого выйти из тела и надеть шкуру», подумала она.
– Хорошо, так и будет, – согласилась с усмешкой монахиня, вставая с камней. – Только ты про крыс не болтай.
– Про каких?
– Про тех, что там вонючей кучкой лежат в кустах, и про этих, – монахиня подняла корзинку с крысами.
– Чего ж мне Билли-то