Ру предложил мне поесть, но я отмахнулась. Все, чего мне хотелось, – это спать. Я с остервенением и уже совсем без всякого стеснения содрала с себя одежду, побросала ее, где пришлось, и по-хозяйски устроилась в постели Ру. Невежливо, конечно, но мне было плевать. В конце концов, это Ру был виноват и в моей нечеловеческой усталости, и в том, что меня уволили, и в том, что мне пришлось спать у него.
Я отключилась, едва успев сомкнуть веки.
3. Визит
Поцелуи были горячими и настойчивыми, волнующими и вместе с тем утомительно-нежащими. Чьи-то губы жарко и влажно касались лица, шеи, груди, и у меня не было ни малейшего желания даже попытаться понять, что происходит, – до того это было сладко. Мужские руки страстно и властно обнимали, сжимали, скользили по телу, разливая тягучий дурман под кожей, и когда прикосновения стали более интимными, я окончательно проснулась и открыла глаза.
Надо мной тут же возникло лицо Ру. Что?.. Ему ведь нужно было только залечить ключицу…
– Ру, – просипела я еще не проснувшимся голосом, – что ты…
Он не дал договорить, накрыв мой рот своим, погружая в меня язык и пальцы – там, ниже, между непроизвольно сжимающихся бедер.
– Рууу,.. – простонала я, пытаясь что-то возразить, остановить, но разом забыв все существующие для этого слова. Вместо ответа он опустил голову к моей груди и захватил губами правый сосок. И снова: язык и пальцы, и моя абсолютная неспособность сопротивляться и говорить.
Ру оказался сверху, между моих разведенных коленок, живот к животу, грудь к груди, губы к губам. Одна его ладонь скользнула вниз, под бедра, лаская, сжимая, и удивительное, давно забытое ощущение наполненности, совершенности пленило меня. Несколько медленных, мучительно-сладких движений, все ускоряющихся, бьющих в самое сердце, – и меня накрыло с ног до головы.
Когда я пришла в себя, Ру лежал сверху, придавив меня всем своим весом, глубоко и часто дыша мне в шею. Я погладила его по спине и севшим от быстрого дыхания голосом попросила:
– Ру, мне нечем дышать…
Он приподнялся, заглянул мне в лицо все еще затуманенными глазами, поцеловал и перекатился на спину. Я с долей сожаления почувствовала, как он выскальзывает, как разрывается тесный, горячий контакт тел и возвращается сознание.
– Ты говорил, что только ради ключицы, – укорила я его.
– Все давно срослось. Еще прошлой ночью. После визита к костоправу