– Да нет, почему же? – уклончиво пробормотал я. – Об этом как-то не принято распространяться, но и у христиан в раю тоже разные небеса. Слуге, рабу и там не стать хозяином. Что до верблюда и игольного ушка, то большинство исследователей склоняется к тому, что «игольное ушко» – это просто ворота в Иерусалиме (ну, знаете, наверное, даже если не бывали там), и для верблюда, с трудом, конечно, но вполне возможно при большом желании в них протиснуться, вот только без поклажи и излишнего жирка.
Я вдруг понял, что если я решил бороться, мне дорога сейчас каждая секунда.
Потому что этих ребят, скорее всего, я вижу первый и последний раз.
Потому что, хоть они и мелкие сошки, но только от них отныне будет зависеть вся моя жизнь.
И я должен хорошо изучить эту четвёрку, чтобы потом, в будущем, уметь предвидеть реакцию каждого из них на те или иные свои поступки, ну а в особенности то, мнение кого конкретно из них окажется в той или иной ситуации решающим.
Любой из них, если понадобится, не колеблясь, прихлопнет меня как муху. Они уже сейчас, рассматривая меня как под микроскопом, без сомнения, удивлялись, зачем это их заставляют так распластываться перед каким-то жалким старикашкой. Они не верили мне, не верили в меня. Ни на грош. Но им хорошо платили. Да ещё сулили блестящую перспективу. Достаточный повод для того, чтобы поковыряться в любом куске дерьма.
Разумеется, я знал, что их смущало больше всего – мой характер. Да, действительно, так всегда бывало: в какой-то момент терпение моё иссякало и тогда я мог выкинуть любой фортель. Я так устроен: просто не способен долго выносить унижение над своей личностью. А эти ребята сразу настроили меня против себя своей спесивостью. Да кто они есть? Молокососы! Ни жизненного опыта, ни знаний, один только цинизм в голове. Достаточно для того, чтобы заработать кучу денег, но маловато, чтобы закабалить свободного человека.
Они что-то чувствовали, разумеется. И вели себя в достаточной степени настороженно. Но в их руках были жизни моей жены и детей, и это их в какой-то мере расслабляло. Мне же не оставалось ничего другого, как только им подыгрывать, и я терпеливо, старательно прикидываясь дурачком, задавал и задавал свои вопросы.
– Кто он, этот человек, рукописям которого вы придаёте столь большое значение?
– Пока мы называем его так, как он предпочёл назвать себя сам – Ведомым Влекущим (вы же видели заголовок: Ведомый Влекущий «Книга Вечной Жизни»), но если понадобится, подберём другое имя.
– Мы не знаем, кто он, этот человек, и не можем сказать, чтобы нас это слишком