– Однако к делу, – поспешил я перевести разговор на другую тему, опасаясь, что подобное пикирование может нас слишком далеко увести, и в который раз уже направился к трапу катера.
Гражина ухмыльнулась.
– Знаете, я, пожалуй, воспользуюсь вашим послаблением – не буду болтаться и дальше с вами по волнам, а здесь, на западном берегу, вас подожду. Как я поняла, вас почему-то тут, в Луксоре, а может, и вообще в Египте, интересует всё замогильное, гробовое, так что там, в Городе живых, вы вряд ли надолго задержитесь.
Она была совершенно права. Что больше всего меня поражало в бывшей жемчужине, несравненном чудо-граде Востока – кошмарная нищета. Сплошь ишаки, лошади – даже велосипеды выглядели на этом фоне экзотическим видом транспорта, что говорить об автомобилях! Так что немудрено, что уже через час я воссоединился с Гражиной.
Не думаю, чтобы стоило здесь рассказывать о Карнаке, Долине фараонов – прочитать о них можно в любом справочнике, но только увидев воочию, можно что-либо о них понять. Подведя итог, скажу лишь одно: день этот стал для меня действительно незабываемым. Не зря же гиды любят так часто повторять поговорку: «Кто не видел Луксора, тот не видел Египта».
Глава 3
Вечером мы встретились снова все четверо. Как и следовало ожидать, Лилианна не уставала восхищаться Долиной фараонов, особенно много она шутила об упавшей гигантской статуе Рамзеса II в Рамессеуме и обзывала нашего гида потомственным лежебокой, хотя тот не поленился и свозил её за три десятка километров в Мединет-Хабу, где храм Рамзеса II был поменьше и в гораздо более приличном состоянии и где статуя знаменитого фараона не лежала поверженной. «Тот – для простых туристов, этот – для знатоков!» – добродушно отшучивался копт, хотя насмешки Лилианны всё же немного его задевали.
Мы уже заканчивали ужин, только приступив к десерту, когда в дверь нашего микроавтобуса негромко постучали. Высокий худой старик зашёл внутрь и долго разговаривал о чём-то с Гражиной. Рамзес в их разговор не вмешивался, но и не шутил больше с Лилей, лишь добродушно улыбался. И он, и Гражина выказывали Старику столько почтения, что я и сам им заинтересовался. Наконец все трое повернулись ко мне. Я тоже поспешил, как мог, исполнить все необходимые телодвижения, означавшие крайнюю степень почтения. Старик долго смотрел на меня своим пронзительным взглядом, затем бережно достал из-под полы халата книгу в затейливом переплёте, казалось, хранившую в себе всю толщу веков, которые она пролежала под бережным присмотром строгих жрецов.
– Это вы хотели видеть? – спросил через Гражину Старик.
– Да, – кивнул я.
Я был поражён тому, как верно он угадал. Что меня совершенно не интересовали папирусные свитки, и хотя действительно нужна была инкунабула, но в традиционном, ближе к европейскому, оформлении, называемом среди специалистов