Поэтому Ирис считала, что ей очень повезло. Лучше быть заикой-танцовщицей, чем расстилающейся пред ногами повелителя одалиской. Танцовщица – это хотя бы возможность будущей свободы.
… Но вот Нуха-ханум приблизилась и к их уголку. Окинула бдительным оком уже собранные постели, умытые личики, заготовленные для чистки зубов палочки-мисваки. Кивнула.
– Вы, пятеро, – указала на группку девушек, с которыми их наставница-«курица» занималась особо. – Сегодня у вас испытания. Кто выдержит их успешно – удостоится дальнейшей беседы с валиде-султан, которая и решит, на что они годны. Кто не справится – будет наказан, но через три месяца должен будет пройти испытания повторно. Опозорит вновь себя и меня – отправлю сразу в джарийе, на чёрную работу, чтобы хоть часть того отбить, что в вас вложили, бездельницы… Далее: ты и ты, – ткнула пальцем в двоих, – у вас сегодня обычные занятия. Руфина-ханум вами довольна, продолжайте. Кекем!
Ирис чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности. Главная надсмотрщица редко кого удостаивала обращением по имени.
– Ты сразу с утра идёшь в бани. Тебе назначена парная, но главное – массаж; Айлин-ханум сама подберёт мастера и скажет ему, как с тобой работать. И чтоб каждое утро туда, пока наставница сама не отменит. Ясно? Ну?
– Д-да, го-оспо-о-жа…
– Не продолжай, – махнула та рукой. Нуха терпеть не могла заикания, худобы, веснушек, рыжину – всего, что шло вразрез с местными канонами красоты и совершенства, оттого-то давно уже эта несуразная Кекем была у неё как кость в горле. Но раз уж пресветлая валиде когда-то распорядилась её обучать, и сама Айлин заверила, что вырастит из этой убогой новую звезду танца – надо терпеть. Её долг – создать условия для новой танцующей бабочки, услаждающей очи Повелителя.
– Каждое утро, – повторила веско. И неожиданно добавила, махнув в сторону подруг: – И вы вместе с ней, Нергиз и Марджина. Я уже дала указания по вашей подготовке. Сегодня вечером Повелитель намерен одарить нас своим посещением. Вы будете среди тех, кто допущен пред его светлые очи. Покажите себя в полном блеске.
И, милостиво кивнув, поплыла величавой походкой на выход.
Тёмные щёки Марджины посерели от волнения. Нергиз вспыхнула.
Вроде бы, в распоряжении Нухи-ханум не было ничего удивительного. Обучение этими девушками было пройдено, как и положенные испытания; валиде сочла их достойными звания одалык,