И от этой болезни было лишь одно лекарство – то знание, что содержится в книге, которую, возможно, они никогда не найдут. Даже если Седьмую Казнь больше ни на что нельзя будет использовать, как только сделать с ее помощью магистров Амики такими же бессильными, как и магистры Беллегера, этого, вероятно, будет достаточно. У Амики больше людей, но у Беллегера есть некоторое количество винтовок. Королевство короля Аббатора, возможно, еще продержится.
Тем не менее принц Бифальт надеялся на большее. Он не знал, сколько секретов хранила неизвестная библиотека. В ней могли скрывать знания или силы, которые возместили бы Беллегеру недостаток винтовок.
Если, конечно, принц с отрядом не погибнут до срока. Если они найдут библиотеку. Если в ней все еще есть книга. Если они смогут ее использовать. Если принц Бифальт избран не для того, чтобы предать свой народ.
Если. Всегда это если.
Хотя принц ехал на испытанном коне, а дорога шла по равнине, ему казалось, будто он продирается сквозь трясины и скачет по ямам. Принцу приходилось постоянно прикусывать губу, чтобы не срываться на каждого, кто заговаривал с ним.
На шестой день, когда отряд со скоростью подвод пробирался через кустарник, которым зарос лесной участок дороги, капитан Суалиш заметил стадо оленей. После короткой охоты Винсид подстрелил крупного самца. Такая удача воодушевила людей принца, а когда под конец дневного перехода Слэк приготовил настоящее пиршество, они совсем воспряли духом. Если бы в подводах были эль или вино, кое-кто к закату хорошенько бы напился.
Той ночью у костра Камуиш, объездчик лошадей, развлекался, рассказывая похабные истории, притом настолько вопиюще невероятные, что скромник Кламат постоянно краснел. Судя по всему, одержимость Камуиша женщинами была сравнима только с его преданностью лошадям, а больше нее было разве что удовольствие, которое он получал, рассказывая о всяких сумасбродных любовных похождениях с несчастливым концом.
В этом отношении старина Бартин был прямой противоположностью объездчика. Его неприязнь к женщинам граничила с ужасом перед ними. В другое время он довольно спокойно работал с Камуишем. Они дополняли друг друга. Но когда Камуиш чувствовал потребность повеселить товарищей, Бартина просто захлестывали волны ненависти. Презрительно хмыкнув, он тогда уходил от костра и с молчаливого согласия капитана вставал на ночную стражу.
В отличие от него, Винсид и Ардвал заливались хохотом. Они были холосты, и Ардвал постоянно искал средство против этого состояния. К несчастью для него – или, возможно, для всех встреченных