Король жестом указал своему сыну замолчать.
– Так говори же, магистр. Мы уже наслушались советов шутов и фигляров, которые не стоят даже того, чтобы их повторять. Мы внимательно слушаем тебя. Скажи нам, что ты знаешь. Избавь нас от нашего невежества.
– Старик? – повторил заклинатель. Дерзкое слово не позволяло ему вернуться к прежней мысли. – Я вытянул себя из глубин забытья не для того, чтобы встретить презрение. Ты, мальчишка, заслужил свое невежество. Ты никогда не будешь избавлен от него.
И опять король Аббатор приказал принцу Бифальту хранить молчание. Правитель Беллегера был мудрее сына и умел контролировать свое раздражение. С осмотрительным спокойствием он ответил:
– Ты не встретишь презрения с моей стороны, магистр. Не встретишь. Просто говори. Расскажи мне, что же ты вспомнил.
Хрупкая фигура встряхнулась. Старик снова закашлялся, но вот, наконец, прочистив горло, он произнес:
– Конечно, Ваше Величество. Зачем же еще я пришел?
Вцепившись в свой посох, заклинатель начал грубоватым тоном, словно говорил перед собранием подмастерьев.
– Казней, как известно, шесть. Огонь, конечно же. Ветер. Еще гнойная язва. Трясение земли. Сушь, что вытягивает всю воду из человека или целого отряда, оставляя лишь безжизненные тела. И вселяющая ужас молния. Она раскалывает камень так легко, как если бы он был поленом, и камень начинает гореть. Спросите у любого бывшего магистра. Они вам скажут, что число заклинательных Казней – шесть.
Король молча кивнул. Принц прикусил губу, пытаясь сдержаться. Каждый в палате Королевского совета знал про шесть Казней. Каждый главнокомандующий, как и каждый советник, хоть когда-нибудь служивший в войсках Беллегера, помнил об ужасах, что приносила теургия.
– Впрочем, – продолжал Альтимар, – никто из них не расскажет вам о седьмой Казни. Они не знают о ней. Только я помню.
Это утверждение вызвало среди слушателей заклинателя заинтересованный гул.
– А есть и седьмая? – воскликнул король Аббатор. – Страшно даже подумать, что существует седьмая Казнь – более ужасная, чем те, о которых мы знаем, за которые платили большую цену кровью и болью.
– Как платила и Амика, – ответил магистр, стараясь придать своему голосу властность, – до последнего времени. Мы больше не можем отвечать тем же, что делают с нами, потому что существует седьмая Казнь, и Казнь могущественная. Это сила, не похожая на все, что вы понимаете. Она не наносит вреда плоти, или дереву, или камню. Она не мутит небеса и не потрясает землю. Зато она сводит на нет все меньшие заклятия. Она делает теургов бесполезными.
Мы беспомощны потому, что на нас обрушилась седьмая Казнь.
За этим утверждением не последовало бурной реакции слушателей. Каждый в палате Совета и без того считал, что это заклинатели лишили Беллегер магии.