Темные отступили, запоздало вспомнив, с кем имеют дело.
– Итак? – зловеще улыбнулся Линнувиэль, сминая пальцами прочное дерево, как простую бумагу. – Я услышу наконец ответ на вопрос?
– Белик спит, – нервно повторил Корвин, опасливо следя за ползущей к его сапогу огненно-зеленой змейкой, и на всякий случай напомнил: – Тебе нельзя пользоваться магией!
– Это уже моя забота. Так почему малыш все еще спит, хотя мне помнится, что время для сна давно уже прошло?
– Мы не знаем. Лорд Торриэль не соизволил объяснить, – попятился Маликон сразу от двух злобно шипящих «змей». – Белик что-то сделал, когда ты умирал, сумел вернуть через песнь и… хватит! Перестань! Я не знаю подробностей! Потом он ушел, и никто не знает, что случилось! Мы с тобой занимались, чтоб не сгорел, как свечка! А Белика Шранк нашел только через полчаса, когда выяснилось, что у него кровь носом пошла! Вот с тех пор пацан в себя и не приходит, а лорд Торриэль с ним сидит почти безвылазно! Теперь доволен?!
Линнувиэль замер, не замечая, как зеленоватый огонь упорно поднимается по одежде, не причиняя ей вреда, а потом все быстрее расползается по округе, жадно пожирая то, до чего мог дотянуться, – деревянную лавку, стол, глиняные миски, чужие добротные сапоги… Корвин с проклятием отпрянул, стряхивая с себя изумрудные искры. Аззар побледнел, остро жалея, что когда-то насмехался над молодым магом. Атталис благоразумно отступил к двери, а Сартас прикусил губу, лихорадочно раздумывая, как угомонить вспыльчивого потомка Изиара. В то время как Маликон вдруг подумал, на что же тогда способен молодой лорд, если его дальний родственник в силах уничтожить половину ни в чем не повинной Борревы.
Линнувиэль невидяще уставился в пустоту, а перед его глазами, прямо сквозь бушующий огонь, начали одно за другим возвращаться воспоминания. Сперва медленно и неохотно, а затем все быстрее и четче, выстраиваясь в череду стремительно сменяющих друг друга картин, в которых он неожиданно увидел правду. Секунду стоял, ошеломленно вглядываясь в прошлое, после чего схватился за голову и быстрее молнии метнулся наверх, оставляя за собой дымный след и запах паленой кожи. В панике проскочил целый пролет, едва не перепрыгнув через перила, шагнул к заветной двери, взялся за ручку…
И едва не упал, с ходу наткнувшись на такие же бешено горящие глаза.
Они почти столкнулись на пороге: Таррэн, почуяв неладное, как раз успел открыть дверь, чтобы ее не коснулось зеленое пламя. Хищно сузил глаза, приготовившись дать отпор нарушителю, даже рыкнул, подражая голосу Траш во время охоты. И чужой огонь неожиданно притих – с силой хозяина Проклятого леса ему было не тягаться. Так они и застыли на долгий миг: люто беснующийся зеленый факел и ровное алое