– Убежала, сучка! Камнем по рогам врезала – едва очухался… Встречу – убью! – грозился Иван, но, услышав неопределенные звуки, изменил голос:
– А это кто на ветер лает?
– Анька напилась. Добралась до бесплатного… – ответил Сергей.
– Ну и что, как у тебя дела? – вторя ему, спросил Иван.
– Нормально, – после некоторого молчания удовлетворенно ответил Сергей. – Плакала девчонка…
– Да ты что? Ух ты! Молодец… Ну и что теперь?
– Как что? Хочешь?.. Тогда бери ее и неси, пока Танюха не увидела…
Иван не заставил себя долго ждать. Он взял ее на руки и, осторожно нащупывая в темноте ночи знакомую тропинку, понес девушку к сеновалу бабки Маланьи…
Глава 9
«Дадут коновода – ни Богу свечка, ни черту кочерга! И родятся же такие на белый свет, людям мучение, а ему благодать. Мужики не зря говорят, что ленив, как застоявшийся мерин. Может, его и правда кнутом огреть?» – злился Андрей, в раздражении поправляя на лошадях закрепленный груз.
Данные слова конечно же относились к нашему хорошо известному и знаменитому Алексею, который, не обращая внимания на нервничавшего товарища, точил лясы с бабкой Матреной. В том, что они остановились на Спасском прииске отдохнуть, виноват, конечно, Андрей: надо было проехать мимо столетней старухи, и сейчас они уже были бы во-о-он где!
Андрей посмотрел на таежные горы, на солнце, на старуху, на проклятого Леху и тяжело вздохнул.
Что для бабки время, расстояние и обязанности! Она свое прожила. Теперь целыми днями сидит на завалинке покосившегося домика и ждет, кто к ней подсядет для разговора. Ей интересно поговорить о жизни, о старине, о золоте. Так как все население прииска занято поисками желтого металла, свою драгоценную историю, берущую начало от царствования Николая Первого, Матрена рассказывала палевому длинношерстному коту, вальяжно развалившемуся у нее на коленях. Коту можно кое-что и приврать, ведь ему нет разницы, о золоте или о мышах говорит хозяйка. Все равно он ответит Матрене благодарным мурлыканьем, что воспринималось древней старательницей за факт явного согласия.
Появление Лехи для бабки Матрены было настоящим праздником. Она знала, что он никогда не проедет мимо, всегда остановится и выкурит в обществе словоохотливой бабуси свою знаменитую самокрутку. Процесс сворачивания и наслаждения отравой длился не менее получаса, и за это время бабка успевала наговориться всласть.
– Эх, милай! То ли дело было в наше время! Шишки кедровые – как ананасы! Соболя – черные! А золота скоко – ужасть! Бывало, копнешь лопатой да на лоток, а они – самородки – тараканами так и сыплются, так и сыплются! – говорила старуха, показывая свой изогнувшийся ноготь, сравнивала с ним самородки.
– Ой ли, бабка, врешь ведь! – выпуская из ноздрей дым, зажигал Матрену Леха.
– Вот те хрест! – торопливо крестилась та. – Не вру и тебе не советую. А вот помню, однакось, в одном месте шурх били, а от