История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6. Николай Федорович Дубровин

Наполеона с острова Эльба и переворот, им сделанный в делах Европы, произвели сильное впечатление в Константинополе, тем более что вскоре в столицу султана явился французский агент Жобер, знакомый туркам по прежним сношениям с Наполеоном. Порта втайне радовалась такому обороту дел в Европе, но не решалась открыто признать в Жобере представителя Франции. Она приказала снять герб Наполеона, самовольно выставленный Жобером на доме французского посольства, что и было исполнено особым отрядом янычар, для того назначенным[212]. Хотя Порта и заявила, что не потерпит никаких трехцветных знаков Наполеонова владычества, что она признает законным государем Франции короля Людовика XVIII, но Жобер оставался в Константинополе и переговаривался с влиятельными лицами. Турецкое правительство прислушивалось к гулу европейских выстрелов и, готовясь извлечь из них пользу, подготовляло для того почву. Оно отправило в наши пограничные владения своих посланных, распускавших слухи, что все союзные державы, отклонясь от России, присоединились к Наполеону и что находящиеся в Закавказье войска вызываются в Россию для защиты собственных ее границ. Считая неудобным выжидать окончания борьбы в Европе и полагая, что главнокомандующий на Кавказе будет теперь более уступчив, Порта предписала эрзерумскому сераскиру вновь потребовать уступки провинций и поддержать свое требование военными демонстрациями.

      В половине июня 1815 г. эрзерумский сераскир, под предлогом наказания ахалцихского Селим-паши, собрал до 15 000 войск, подошел к имеретинским границам и остановился недалеко от Ахалциха. Он прислал к Ртищеву своего чиновника с письменным требованием, чтобы ему были уступлены Имеретия, Гурия, Мингрелия и Абхазия, как собственность, принадлежащая Порте, и чтобы русские войска очистили крепости Кутаис, Багдад, Шаропань, Кемгал (Редут-Кале) и Анаклию. Предуведомленный заранее о движении сераскира, главнокомандующий хотя и располагал весьма ограниченным числом войск[213], но успел сосредоточить их в трех небольших отрядах, расположенных в таких пунктах, из которых они могли двинуться в Ахалцихский пашалык и выйти в тыл туркам. В то же самое время владетели Гурии и Мингрелии были приглашены содействовать своими силами русским войскам, если бы неприятель покусился вторгнуться в Имеретию, а командующему войсками в Крыму была отправлена просьба немедленно командировать из черноморского флота эскадру судов с десантом, для крейсерования у наших берегов[214], и посадить на нее потийский гарнизон[215].

      Сделав все эти распоряжения, Ртищев отвечал сераскиру, что требование, «дабы я, очистив от российских войск Имеретию, Гурию, Мингрелию, Сухум-Кале, Анаклию и Кемгал (Редут-Кале), также крепости Багдади, Кутаис и Шаропань, отдал бы вам на основании мирных условий, как принадлежность Порты, – то позвольте мне отвечать вам на сие со всею искренностью, что требование такового рода для меня уже не новое. Предместники ваши, сераскир Эмин-паша