– Выбрасывайте белый флаг! – кричал Ян Высоцкий Жаромскому. – Здесь нечем дышать! Мы умираем!
Высоцкий, скинув шляпу и камзол, стоял в одной белой рубахе, расстегнутой до пояса. Его длинные, обычно пышные и ухоженные волосы грязными черными сосульками ниспадали на плечи. Жаромский схватил белый флаг и начал вывешивать его, но казаки едва ли обратили на это внимание. С ревом они ворвались на первый этаж, где оставалось человек десять татарских солдат. Началась ожесточенная схватка. Татары, прикрывая отход своих товарищей и командиров, мужественно обороняясь, погибли все, но вместе с ними погибла и половина атаковавших их казаков. Остальные отпрянули, полагая, что дальше будет еще хуже.
– Это вам за Берестецьку битву! – кричал атаман Золотаренко, размахивая кривой саблей, наблюдая, как его люди вновь стреляют из пушек по стенам замка, как пламя вырывается из окон, как содрогается земля от сильных взрывов.
В зал к Жаромскому, у которого осталось лишь пять мушкетеров и Ян Высоцкий с Даниловичем, добрались Карачевич и полуживой Фурс-Белицкий с остатками своих людей. Теперь их было двенадцать – дюжина последних защитников Вильны: четыре мусульманина, иудей, два православных, три лютеранина и два католика, включая поэта Даниловича. – Я выбрасываю белый флаг! – объявил, кашляя от дыма, Жаромский. – Нечем и некому сопротивляться!
– К черту флаг! Казаки уже в замке! – кричал ему Карачевич. – Им пленные не нужны! Они перережут нас, как баранов! Мстят за Волынский разгром!
– К дверям все, кто может стрелять! Забаррикадируйте дверь столом! – крикнул Жаромский. Три мушкетера подскочили с оружием к дверям и стали подпирать их какой-то полуразрушенной мебелью.
– У нас почти нет пуль, но есть порох! – Данилович также стоял в одной белой рубахе, без шляпы, с растрепанными длинными волосами, с кровавым пятном на рубашке. Молодой человек не обращал внимания на простреленное плечо. Он сжимал шпагу именно раненой рукой.
– Я предлагаю… – он не договорил. Взрыв от очередного ядра заставил всех пригнуться.
– Они выбросили белый флаг! – радостно кричал Золотаренко, но штурмующие его даже не слушали.
Казаки уже налегли на двери главной залы, разнося их в щепки топорами и саблями. Двери трещали, гудели и содрогались от ударов, а снаружи другие казаки все продолжали обстрел стены.
– Поставьте тюфяк напротив двери! – приказал Жаромский мушкетерам. Те подтащили картечницу и установили напротив входа.
– Как