– Что тут за экспозиция? – выпалила она.
Господин подверг ее внимательному изучению под увеличительным стеклом выпуклых глаз и явно вынес неблагоприятное заключение.
– Мы демонстрируем терпение, сеньорита, и порой изумление бездумным нахальством невежества. Это Национальная библиотека.
Из жалости или от скуки кабальеро с глазами филина сообщил, что она ступила на порог одной из величайших библиотек планеты, в стенах которой ее ждут более двадцати пяти миллионов изданий. Если же она явилась, собираясь воспользоваться туалетом или полистать журналы мод в большом читальном зале, то может разворачиваться и идти обратно, рискуя подхватить пневмонию.
– Могу я узнать, ваше благородие, кто вы? – спросила Алисия.
– Благородия мне за много лет тут не встречались вовсе, но если вы подразумеваете мою скромную персону, я скажу коротко, что служу директором этого учреждения. И занимаюсь в том числе и тем, что с удовольствием выставляю на улицу деревенщину и назойливых проходимцев.
– Но я хотела бы записаться в библиотеку.
– А я – написать «Дэвида Копперфильда», но застрял тут, дожил до седых волос и не приобрел сколько-нибудь примечательной библиографии. Как вас звать, милочка?
– Алисия Грис к услугам вашим и Испании.
– То обстоятельство, что я не оставил классического литературного наследия, не мешает мне оценить иронию или дерзость. За Испанию ответить не могу, адвокатов у нее и так хватает, ну а что касается меня, то ума не приложу, какую службу вы можете мне сослужить. Если только еще раз напомнить, насколько я стар. Однако не считайте меня зверем. Если искренне выражаете желание стать читательницей библиотеки, то могу ли я оставить вас прозябать во мраке фундаментального невежества? Меня зовут Бермео Пумарес.
– Очень приятно. Я полностью доверяюсь вам, чтобы пройти надлежащее обучение. Оно вызволит меня из невежества и откроет врата Аркадии, которая находится под вашим началом.
Бермео Пумарес поднял брови и с любопытством посмотрел на нее:
– Я начинаю смутно подозревать, что вы способны вызволить себя самостоятельно, без посторонней помощи, откуда угодно, и ваше невежество намного уступает масштабами вашей решительности, сеньорита Грис. Осознаю, что чрезмерное пристрастие к академическому стилю повлекло нежелательные последствия, сделав мою речь витиеватой, однако совершенно необязательно насмехаться над старым профессором.
– Мне в голову ничего подобного не приходило.
– Неужели?