В эту минуту на палубе появился подталкиваемый сзади Тангузой предатель-лжелоцман. Он был охвачен страхом, заставлявшим его трястись всем телом, но в то же время не выказывал желания сознаться ни в чем.
– Самбильонг! – сказал Янес, как будто не обращая внимания на пленника, когда якорь был спущен и «Марианна» заколыхалась на месте, приостановив свой стремительный бег. – Брось-ка несколько кусков солонины гавиалам, чтобы раздразнить их аппетит.
Судно находилось совсем близко от отмели, на которой лежали крокодилы. Их было шесть или семь, и среди них выделялся один бесхвостый: по-видимому, этот драчун потерял свое лучшее украшение в битве с собратьями из-за добычи. Пресмыкающиеся спокойно грелись на утреннем солнышке и не выразили ни малейшего беспокойства при виде парусника, остановившегося так близко от них.
Самбильонг швырнул по направлению к отмели несколько кусков солонины. Гавиалы сначала лениво пошевелились, но через мгновение бросились туда, где плыло мясо, и вступили в отчаянную драку из-за неожиданной добычи, так что по реке пошел гул, а смотревшим с палубы «Марианны» было видно только месиво из разинутых пастей, взметывающихся хвостов да речной пены.
Покончив с неожиданным и только раздразнившим их аппетит завтраком, крокодилы опять выбрались из воды на отмель, как можно ближе к «Марианне», и толклись по песку, разевая пасти, вооруженные чудовищными зубами, в приятном ожидании новой добычи.
– Проголодались, голубчики? – засмеялся Янес. – Ну, потерпите. Сейчас мы вас накормим чем-нибудь получше.
И с этими словами он круто повернулся к пленнику.
– Господин мой!.. – пробормотал тот, бледнея.
– Если не хотел говорить раньше, то помолчи теперь, – оборвал его Янес.
Самбильонг моментально опутал шпиона веревкой, словно спеленав его, и потом неожиданным толчком сбросил его с палубы судна.
Падая, Падада испустил отчаянный вопль, прорезавший воздух и поднявший переполох среди многочисленных речных птиц: он думал, что его отдают в жертву воде. Но на самом деле его положение было еще мучительнее: он повис над самой поверхностью Кабатуана, и веревка, опутывавшая его, как куклу, казалось, готова была каждое мгновение оборваться, потрескивая самым недвусмысленным образом. Гавиалы, увидев висящее над самой водой человеческое тело, покинули отмель и ринулись к борту «Марианны».
– Спасите! Спасите! – хрипел Падада, делая в то же время конвульсивные движения всем телом, чтобы разорвать путы.
Янес, не изменяя своего обычного сонного спокойствия, равнодушно глядел на бешено крутящуюся над рекой человеческую фигуру, как будто это было не живое существо, а бездушная кукла. Казалось, он измерял взором расстояние между