Люди, одетые в облегающие светопоглощающие костюмы, возникли из тумана, как призраки. Четверо, помогая один другому, в считанные секунды перемахнули трехметровый сплошной забор и, оказавшись на территории особняка, двинулись к бетонированному пятачку аэродрома, где в свете желтого прожектора четверо «крайних» работали на «приборке». Ни грохота, ни вспышек: четыре выстрела из «АС» были почти синхронны, боевики свалились на бетон как снопы; подбежавшие умело упаковали тела в черные мешки и двинулись с ними к особняку…
Ворота отъехали в сторону. Оба охранника сидели в застывших позах на полу крохотной будочки, глаза были открыты, на подбородках – по аккуратной дырочке: малокалиберные длинные пули прошили насквозь и вышли через затылочную кость.
Эти люди умерли, не успев ничего почувствовать или понять – смерть наступила молниеносно.
Семеро прошли ворота бесшумно, словно и не соприкасались с землей, а плыли в мутной туманной влаге. Дверь в караулку распахнулась; на пороге вырос громадный увалень, челюсть парня непрестанно двигалась. По-видимому, его обеспокоил звук мотора, открывающего ворота: в караулку сообщения так и не поступило. Реакция увальня была неожиданной для человека его роста и комплекции: парень словно нырнул куда-то в сторону, в молоко тумана, и помчался прочь с громадной скоростью… Ветви акаций царапали лицо и руки, но он проскочил кустарник в секунды, достиг трехметрового забора, одним махом перебросил тело через заграждение и метнулся в заросли… Фигура в светопоглощающем комбинезоне двигалась за ним, словно тень. Гуня на секунду застыл – перевести дух и прислушаться, – как налетевшее откуда-то сбоку тело сшибло навзничь. Звериный инстинкт самосохранения удесятерил силы, парень ударил нападавшего затылком, почувствовал, что попал – по ослабевшей хватке, – полоснул наудачу выхваченным из-за пояса ножом, но рассек только воздух; быстро вскочил, прыжком развернулся, сжимая клинок и готовый нанести удар в любом направлении… Перед ним маячила фигура в неопределенного цвета комби, в капюшоне; лицо закутано маской. Фигура словно расплывалась в предрассветном воздухе; она была застывшей и подвижной одновременно…
– Леший! – произнес Гуня свистящим шепотом, замер, сделал мгновенный ложный выпад, перебросил клинок в левую руку, ударил… и почувствовал, что провалился – его волокло в пустоту… Еще он ощутил открытой шеей легкое движение воздуха – словно дуновение июльского бриза… Боль взорвала голову нестерпимо-черным, и – исчезло все…
Боец подхватил на плечи безжизненное тело и побежал обратно к особняку…
Славик Егоров успел поднять голову, увидеть спину вышедшего Гуни…
Возникший на пороге призрак в непонятного цвета комби был ему странно знаком – словно он его уже где-то видел… И – вспомнил: ему тогда было двенадцать, и он видел эту фигуру ясно и ярко, в клубящемся молочном тумане оконного стекла; он закричал – но фигура не исчезла… Он щипал руки,