Снял трубку внутренней связи.
– Пост два, – услышал он голос охранника.
– «Приборку» завершили?
– Не вполне.
– Оставить группу из четырех человек на территории, остальным – в караулку. Сейчас.
– Есть.
– Экипироваться по варианту «тени» и – ждать.
– Есть.
Альбер быстро спустился во двор, сел в «порше»; металлические ворота отъехали в сторону, машина с ходу набрала огромную скорость.
Взял мобильный телефон, набрал несколько цифр. Раздался длинный гудок, потом – короткий, глуше. Набрал еще номер.
– Дельта-один вызывает Дельту-два.
– Дельта-два на связи.
– «Шторм».
– Есть.
Глянул на высвеченный зеленым циферблат часов на приборной доске, добавил:
– Десять минут.
– Есть.
Охранник особняка проводил взглядом «габаритки» скоростного «порше».
Дождевая морось, повисшая в серой предутренней мгле, делала его настроение глухим, как петербургский тупик. Славик Егоров вырос в этом северном городе, в гулкой коммунальной квартирке на шесть семей, и из детства своего почему-то отчетливо запомнил свинцово-серое холодное небо, непреходящий запах чего-то горелого и узкий, похожий на ущелье, каменный двор, из которого ему так хотелось вырваться на волю… Он всегда мечтал о южном море, бескрайних, выпаленных солнцем степях, просторе, беленом домике с двором, увитым виноградом, с подвалом, в котором в дубовых бочках доходило густое красное вино…
В первую «ходку» он пошел «по малолетке». В восемьдесят пятом. Вышел через три года – словно в другую страну. В девяносто первом «потянул» уже пятерик, и в девяносто пятом «откинулся». Вот только – куда?..
Весь срок беззачетно провкалывал в «мужиках», а как пришел и огляделся…
Не, там, за «колючкой», порядка было больше. По крайней мере, все понятно и расписано: кто ты и что должен делать. А здесь… Это и называется теперь волей?
Комнатуха в коммуналке, как мать померла, «ушла». С концами. В восьмикомнатной квартире жил теперь какой-то фраер из «новых бугров», отгородившийся и от города, и от мира пуленепробиваемой дверью…
Славик Егоров подался к морю. Без особой какой цели или смысла. И влекла его даже не детская мечта: просто хотелось тепла…
Южный Приморск оказался расписан и поделен. И Славик – оборзел. Внаглую.
Он не желал ни понимать новых «реалий», ни считаться с кем бы то ни было. Еще в Питере обзавелся новехоньким стволом довоенного производства и стал отвоевывать