Рано утром Бонапарт велел доставить маленькую Зенаб в дом ее отца с еще более богатыми подарками. Но этот роман не имел продолжения. Для того чтобы одновременно отомстить и Жозефине, и Англии, Наполеону нужно было нечто другое, нежели это дитя…
Тогда он вновь вспомнил о Полине Фурес и стал думать, как устроить встречу с ней.
Ему помог случай…
Жизнь в Каире начала входить в нормальное русло. Ежедневно открывались кафе, лавочки, бани, а в ноябре 1798 года все ожидали открытия одного заведения, которое хозяин хотел превратить в нечто похожее на знаменитый Тиволи, куда парижане приходили веселиться каждое воскресенье. Вот его краткое рекламное описание, опубликованное в газете «Египетский курьер»:
«Сад этот самый большой и самый красивый во всем Каире. В нем растут апельсиновые и лимонные деревья, а также другие растения, наполняющие воздух ароматом своих цветов. С помощью многих уже построенных колодцев с колесным приводом во всех уголках сада будет течь вода.
В доме будут все развлечения и удобства, которые только можно пожелать. Там будет читальный зал, где будут собраны редчайшие книги…
Наконец, в этом месте будет все, что может доставить удовольствие всем, кто сюда придет. Если в Париже есть Тиволи, Елисейские Поля и множество других прекрасных садов, надо, чтобы и в Каире тоже было место отдыха с помпезным названием, где можно было бы повеселиться. Кстати, это, возможно, привлечет в наше общество жителей страны и их женщин и, таким образом, исподволь привьет им французские привычки, вкусы и моды».
Торжественное открытие этого египетского Тиволи было назначено на 30 ноября. В тот день по указанию Бонапарта должен был состояться запуск монгольфьера.
В четыре часа аппарат, который, как было указано в напечатанных на арабском языке афишах, «летал с помощью средств, придуманных французами», поднялся в воздух над площадью Эсбекиек, к огромному удивлению египтян. После чего толпа направилась в Тиволи, где директор парка Даржевель, однокашник Бонапарта по училищу в Бриенне, ожидал гостей перед зарослями гигантского жасмина.
В несколько минут все аллеи заполнились посетителями, которые за каждым поворотом обнаруживали все новые и новые аттракционы, жонглеров, качели, деревянных лошадей, продавцов мороженого, оркестр, бильярдный зал, турецкий ресторан и т. и.
Бонапарт в сопровождении Жюно прибыл в шесть часов. Он полюбовался садами, поаплодировал акробатам и собрался уже было направиться к танцовщицам, как вдруг остановился как вкопанный и побледнел, глядя на какую-то молодую женщину, которая со смехом слезала с качелей.
Это была Полина Фурес.
Оставив Жюно, он устремился к ней и, поклонившись, произнес несколько достойных артиллериста комплиментов. Счастливая тем, что привлекла к себе внимание главнокомандующего, но пришедшая в крайнее смущение, молодая женщина пробормотала в ответ что-то невнятное. Бонапарт снова поклонился и поцеловал ей руку:
– Надеюсь, что мы снова увидимся,