– Ты что же, не забыла меня?
Все романтическое настроение, навеянное сценой лирического прощания, сдуло, словно ветром. Татьяна приземлилась на львиную подстилку и, почесав в затылке, воззрилась на собеседника с едва ли не большим непониманием во взгляде.
– Ты о чем? Я ведь сказала тебе, что не помню, откуда могла тебя знать.
– Тогда почему ты такая расстроенная из парка ушла, а? – Винсент скрестил руки на груди и претенциозно нахмурился.
– Холодно мне, может, было! – фыркнула девушка, хлопнув себя по коленям, – Откуда я знаю, почему она, та я, в смысле, расстроена была? И вообще, вот умеешь ты момент испортить, а… Я ожидала вообще-то продолжения романтической сцены и нежных признаний, – сообщив это, Татьяна, по примеру собеседника, скрестила руки на груди, – И где? Я жду!
Винсент слегка вздохнул.
– Тебе не кажется, что Роман на тебя плохо влияет? – и, не дожидаясь ответа, он опустился рядом с девушкой на подстилку, переводя взгляд на плохо освещенную стену. Голос его, когда он вновь заговорил, прозвучал глухо.
– Я и правда не мог иначе. Хранитель памяти вообще не должен покидать своего хозяина, однако, в качестве исключения правилами предусмотрена отлучка на срок, не превышающий трех месяцев. Если задержаться хоть на день дольше – тебя буквально притянет обратно, и приятного в этом, насколько я знаю, не очень много. Честно, если бы я мог, я бы тебя не бросал, – Винсент медленно перевел взгляд на собеседницу и снова тихо вздохнул, – Сейчас все изменилось, я не дурак, и понимаю это. Я не хотел тебе всего этого рассказывать, особенно теперь, когда у вас с Эриком… – мужчина замолчал и, снова отведя взгляд, прибавил, – Извини.
– Извинить? – непонимающе повторила Татьяна, – За что, Винс? Ты правильно сделал, что показал мне это, просто… Ну, ты понимаешь, я теперь с Эриком, и я не могу…
– Я же не прошу об этом! – Винсент неожиданно вскочил с подстилки и прошелся по клетке, – Я ведь сказал тебе – я не идиот! Я только не хочу, чтобы ты перестала приходить ко мне, вот и все. Ты, кстати, обещала, что не перестанешь.
– С чего бы мне переставать? – девушка, усмехнувшись, тоже поднялась на ноги, и, задумчиво воззрившись на тонущий во мраке потолок, элегически проговорила, – Теперь хоть ясно, что за тоска меня тогда мучила…
– Ты тосковала обо мне?.. – Винсент внимательно вгляделся в лицо собеседницы, словно пытаясь найти ответ в нем, затем виновато покачал головой, – Извини. Все должно было быть не так, ты не должна была вообще вспоминать обо мне, не на уровне мыслей, не на уровне чувств… Не понимаю, почему не сработало, – хранитель памяти перевел взор на свои руки и, почесав одной из них нос, пробормотал, – Неужели старею?
Татьяна почувствовала, как к горлу подкатывает смех.
– Да ты вообще уже дедуля, – не удержалась она, – На пенсию