– Вы много себе позволили, милый юноша, от дальнейшей щепетильности это меня освобождает. Г-ну Вишневскому придется быть нашим общим секундантом – не вполне по правилам, но ничего не поделаешь.
– Благоволите договориться с г-ном поручиком об условиях, чтобы он мог сообщить их через десять минут мне. – Сережа, хлопнув дверью, вышел на крыльцо.
– Ты сошел с ума, Юрий! – Столкнувшись взглядом со спокойно-светлыми глазами Некрасова, Вишневский невольно содрогнулся. – Оставь мертвых в покое. Перед тобой ребенок, мальчишка, который ни в чем не виновен. Неужели твоя совесть позволит эту дуэль?
– А ведь он… похож. Даже не знаю, чем он так похож на того… Внутренне похож. Не мешайся мне, слышишь? Передо мной снова Ржевский, но на этот раз я могу его убить.
7
Снег весело скрипел под ногами отмерявшего расстояние Вадима.
– Три… пять… восемь… десять…
Как в продолжительном нелепом сне Вадим скользил взглядом по радостно синему небу, могучим стволам елей, опустивших ветви под тяжестью снега, по белому щегольскому полушубку Сережи…
Юрий стоял у припавшего к земле ствола раздвоенной старой березы. Его спокойная поза словно подтверждала уже и без того ясную Вадиму предрешенность поединка.
«Мальчишка, к тому же – некадровый… Ну как он может стрелять? От силы – неплохо. А Юрий бьет в туза на подброшенной карте. К тому же Сережа кипит, а Юрий – хладнокровен. И сейчас произойдет хладнокровное убийство…»
Вадиму невольно вспомнились юнкерские годы в Николаевском училище: вот так же, протестуя внутренне, но не смея восстать, Вадим присоединялся к очередной жесткой проказе, затеянной Юрием, с ощущением какой-то неприятной скользкой тяжести внутри… С позабытой детской остротой он ощущал сейчас ту же самую тяжесть своей духовной зависимости от Юрия… Сейчас она толкает его стать соучастником преступления, которое он должен, но не может, не в силах предотвратить, потому что его вновь подчиняют себе эти холодные, беспощадные глаза на неподвижном, застывшим, словно маска, лице.
– Может быть, вы все же сойдетесь на извинениях, господа?
– Ни в коем случае!
– Нет!
Вадим подал знак. Противники начали медленно сходиться.
Юрий поднимал уже наган. В следующее мгновение Вишневский с изумлением увидел, что маска его лица неожиданно треснула под пробежавшей судорогой. Раздался выстрел: Сережина пуля распорола сукно шинели у левого плеча Юрия. Вслед за этим Некрасов резко направил дуло вверх к вершинам сосен и выстрелил, словно салютуя.
– Я требую, чтобы этот господин стрелял еще! – срывающимся от возмущения голосом закричал Сережа.
– Стреляйте снова, Некрасов, – с трудом проговорил потрясенный случившимся Вадим.
– Я отказываюсь. – Некрасов, казалось, испытывал