После минуты молчания я достал тетрадь и расстегнул ремешок. Тетрадь раскрылась на чистой странице. Я перелистнул ее – снова чистая страница. Я пролистал все страницы. Ни одной записи.
Разочарование сменилось веселостью, когда я вспомнил, какое чувство юмора было у Марии тогда, десятки лет назад. Интересно, улыбалась ли она, придумав эту последнюю дзэнскую шутку с чистой тетрадью?
Она сказала: «Ты поймешь, что нужно делать», и я сначала подумал, что она имеет в виду кремацию и развеивание пепла. А слова про почти завершенный труд я воспринял как описание хорошо прожитой жизни, которая заканчивается.
Я хотел было закрыть тетрадь, но она вдруг открылась на первой странице. Там была нацарапана дата – 11 марта 1946 года. Той ночью она умерла. На первой странице я нашел два текста, которые она написала для меня в свои последние мгновения. Один из них оказался историей, которую я знал и раньше. На этот раз я прочел ее внимательно.
Багдадский купец послал своего слугу на рынок. Слуга вернулся, трясясь от страха: «Господин мой, на рынке меня толкнули. Оглянувшись, я увидел Смерть. Она протянула ко мне руки, и я убежал. Умоляю, отпусти меня и дай мне лошадь. Я поеду в Самарру – там я знаю место, где можно спрятаться».
Купец дал ему лошадь, и слуга умчался прочь. Потом купец увидел Смерть в толпе и спросил ее: «Зачем ты напугала моего слугу?»
«Я его не пугала, – ответила Смерть. – Но была удивлена, что он здесь, в Багдаде, ведь у нас с ним назначена встреча сегодня вечером в Самарре».
Эта история о неизбежности смерти была понятна, учитывая возраст Нады. К тому же она, кажется, чувствовала, когда именно придет ее последний час. И все же почему она в последние минуты жизни захотела поделиться этой историей со мной? Я нашел ответ, прочитав запись внизу страницы:
«Дорогой мой, лишь разговор со смертью может вернуть к жизни. Заполни эти чистые страницы сам, найдя в своем сердце мудр…»
На последнем вздохе Нады оборвалось неоконченное слово. «Ты поймешь, что нужно делать». Теперь я осознал значение этих слов. Предсмертная просьба и последнее наставление стали для меня одновременно благословением и ношей.
Когда я держал закрытую тетрадь, мне показалось, что на руках у меня Мария, – словно бы ее душа, покинув тело, вселилась в листочки бумаги.
Глава 2
Сократ ведь не мог дать мне задание найти в пустыне почти совершенно пустую книгу! «У меня и своя есть», – подумал я, взглянув на тетрадь, из-за которой порвалась подкладка рюкзака и нашлось письмо. Моя тетрадь уже выглядела такой же измочаленной, каким чувствовал себя в тот момент я. Сократ