Последнее было труднее всего, так как он совсем не знал местности, а также ему мешали звуки сигналов, доходившие до него совершенно фальшиво. Он заблудился, как только можно заблудиться в этих лесах, изрезанных широкими дорогами, оканчивающимися полукругами и перекрестками, на которых столбы, с пригвождёнными к ним указательными пальцами, указывали вам тот путь, который вам следует избрать.
Это было одно из тех мест, которые заботливо оберегаются собственно для охот, чтоб принудить дичь прилетать почти под самое королевское ружье; по нему также часто проезжали как охотники, так и экипажи, которые здесь иногда останавливаются и назначают свидания.
Ален, стараясь выбраться из этого лабиринта, направил свою лошадь к указательному столбу, врытому в центре, чтоб прочесть надпись на нём.
Измятая трава доказывала, что охотники тут уже проехали. Но, что ещё более привлекло внимание молодого моряка, так это два человека, сидящие на маленьком холмике, служившем основанием столба.
Это были двое нищих весьма перимечательной наружности.
Все деревни были запружены ими, но эти, верно лучше других знакомые с хорошими местами, явились сюда, на ту дорогу, по которой должна была проезжать королевская охота. Один из них, большего роста, с длинной палкой в руке, едва двигался, другой же, ростом поменьше, безрукий, казался ещё жалостнее первого. При приближении моряка, они приободрились, привстали и, взглянув один на другого, протянули чашки, бормоча неясными голосами:
– Добрый господин, сжальтесь над двумя несчастными, которые не в силах зарабатывать себе пропитание.
Ален остановил свою лошадь, чтоб подать им милостыню и расспросить о дороге у безрукого.
Они воспользовались этим случаем, чтоб вновь дружно завопить:
– Два несчастных искалеченных, подайте ради Христа!
Вся фигура и звук голоса большого нищего его поразили, эта длинная седая борода, падающая на его груди и звонкий голос обратили на него внимание моряка.
– Какая же у вас болезнь, бедные мои? – спросил он их.
– Ох! разве вы не видите ее, сударь? Я потерял руку при сражении, а мой товарищ…
– Я ослеп: подайте ради Бога! – простонал другой.
– Вот как, – сказал наш герой, улыбаясь; – вот чудо, а я считал тебя только калекой!..
– Что же делать, ваше благородие, – сказал плут, совершено приподнимая оборванную повязку, падавшую ему на глаза и смотря на своего собеседника, двумя совершенно ясными и особенно бесстыжими глазами, – в настоящее время необходимо иметь несколько недугов, времена такие уже тяжкие!
– Вот, возьмите, сказал Ален, удваивая ту сумму, которую он хотел сперва бросить. – Это не для того, чтоб вас поощрять, но это потому, что я особенно доволен снова тебя встретить, ты, бродяга с повязкой.
– Вы слишком добры, ваше благородие; вероятно, я никакого вреда вам не сделал, не правда ли? Я также очень рад вас видеть.
– Ба! если это правда, то