Такое развитие событий огорчило Митридата. Сначала он поверг свой двор в ужас, бегая по залу, изрыгая проклятия и страшные угрозы в адрес Рима и римлян. Затем он погрузился в молчание, еще больше испугавшее придворных, и просидел не один час в одиночестве на своем троне, покрытом львиной шкурой, усиленно хмуря брови. Наконец, коротко переговорив с царицей Лаодикой, которой надлежало управлять государством в его отсутствие, он оставил Синопу, после этого не появлялся там более года.
Путь Митридата лежал в Амасию, первую понтийскую столицу, облюбованную его предками, где были похоронены в вырубленных в скале могилах прежние цари. Он днями и ночами бродил по коридорам дворца, не обращая внимания на боязливых слуг и призывные взгляды двух своих жен и восьми наложниц, постоянно там проживавших. Затем, подобный буре, внезапно разражающейся в горных теснинах и столь же внезапно стихающей, царь Митридат перестал гневаться и начал обдумывать свои дальнейшие действия. Он решил не вызывать приближенных из Синопы, не поехал он и в Зелу, где была расквартирована армия; вместо этого он обратился к амасийской знати с повелением выставить тысячу первоклассных солдат. Государь все отлично продумал и отдал приказ тоном, не терпящим возражений. Затем он отправился в Анкиру, самый крупный город Галатии, в сопровождении одного-единственного телохранителя, значительно опередив свое войско. До этого он отправил туда доверенных лиц, приказав собрать в Анкире всех племенных вождей Галатии, дабы те выслушали заманчивые предложения, с которыми собирается обратиться к ним понтийский царь.
Галатия была диковинной страной, кельтскими владениями на субконтиненте, населенном потомками персов, сирийцев, германцев и хеттов. Все они, за исключением сирийцев, были светлокожи, однако все равно не так светлокожи, как кельтские переселенцы, ведущие свое происхождение от галльского царя Бренна. Уже почти два столетия они занимали значительный по размерам плодородный участок анатолийской земли, ведя свойственный галлам образ жизни