Солнце всходит на севере. Сергей Сакадынский

с поручением к Стейни-ярлу и провёл некоторое время в его усадьбе. А потом Стейни-ярл собрал людей и уплыл в Уппсалу, а Хродвальд перебрался в дом Арнбьорна и застрял там на целых два месяца. Дел у него никаких на хуторе не было, только будто бы он ожидал каких-то важных вестей, а пока ел, пил в своё удовольствие да с важным видом прохаживался по хутору, иногда останавливаясь и глядя на фиорд, словно высматривая плывущий вдалеке корабль. Одевался Хродвальд всегда богато. Вот и сейчас он сидел в красивой красной рубахе, расшитой по краю бисером и золотой вышивкой, а на шее у него тяжело поблёскивала золотая цепь изящной работы с подвешенной к ней золотой же пластиной с выбитыми рунами.

      – Я так понял, – заговорил Хродвальд, сквозь прыгающие языки пламени глядя прямо на Хёскульда, – вы викинги и отправляетесь в дальний поход.

      Хёскульд повернулся на голос. Внезапно сильно разгоревшееся пламя помешало ему хорошо рассмотреть собеседника, но он успел заметить, что тот не старше его, высок, широкоплеч и красив лицом, будто герой древней саги.

      – Я бы ответил тебе, добрый человек, – сказал Хёскульд сдержанно, – но не знаю с кем говорю, ибо имени своего ты не назвал.

      – О, – Хродвальд усмехнулся, – я думал, что имя моё в этих местах достаточно известно, чтобы его лишний раз повторять. Но, поскольку ты человек нездешний, то для тебя скажу: имя моё Хродвальд сын Бьорна и я человек конунга.

      С этими словами он встал и приложил руку к груди. При этом слегка высокомерная насмешка всё время не сходила с его уст.

      Асню, сидевшая на коленях у Ингвара, отчего-то замерла с открытым ртом и чуть не выронила из рук кусок мяса.

      Хёскульд тоже встал.

      – Моё имя тоже теперь здесь известно, – в тон Хродвальду заговорил он, – но для тебя я повторю его ещё раз. Имя моё Хёскульд сын Дюри и родом я из Трандхейма. Я и мои люди не купцы, а воины и наши корабли не купеческие кнарры, а боевые драконы. Но мы не разбойники и грабители, если ты имел это в виду, называя нас викингами.

      Хродвальд, продолжая усмехаться, открыл было рот, собираясь ответить. Но Арнбьорн, почувствовав назревающую ссору, поднял руку и заговорил раньше.

      – Мой гость Хродвальд вовсе не хотел тебя обидеть, любезный гость, – сказал он. – Но я тебе говорил, что в наших местах не жалуют викингов. Мы мирные бонды, мы сеем хлеб и служим нашему конунгу, только и всего.

      – Я и не думал обижаться, любезный хозяин, – усаживаясь на своё место, отвечал Хёскульд. – Если твой гость считает нас викингами, то пускай. Это его дело…

      Арнбьорн тем временем жестом несколько раз показал Хродвальду, чтобы тот сел, и тот нехотя подчинился.

      – Мы не нападаем на купцов и не грабим хутора на побережье, – продолжал Хёскульд. – Если бы было так, мы не стали бы искать возможности купить хлеб, а взяли бы его силой.

      Сидевшие вокруг костра зашумели.

      – Если бы вы попытались так поступить, мы бы достойно вам ответили, – нахмурив брови, сказал Стейнольв.

      – Не сомневаюсь, – склонил голову Хёскульд. – Хоть вы и